Глава восемнадцатая
На самом деле это была вовсе не гигантская лапа, а всего лишь лапка Спота, которая по сравнению с телом казалась очень даже небольшой. Лапкой он нетерпеливо бил меня по щеке.
Кот, громко урча, устроился у меня на груди, и я была несказанно благодарна ему за то, что он выдернул меня из этого сна, поэтому мне даже в голову не пришло его отругать. Напротив, я решила не сгонять его с груди и чесала его за ушком, пока мой пульс немного не успокоился. Никогда ещё я так сильно не скучала по тем временам, когда кошмарный сон после пробуждения оставался всего лишь кошмарным сном.
В горле у меня застрял комок из слёз, которые я выплакала во сне. Но было понятно одно: если сейчас я сдамся, то слёзы будет уже не остановить, они снова потекут потоком, словно река, прорвавшая плотину. Поэтому я попробовала переключиться на успокаивающее урчание кота и просто ни о чём не думать.
Вот только Спот пришёл ко мне вовсе не для того, чтобы я чесала его за ушком. В качестве напоминания он отвесил мне ещё одну оплеуху – это был уже явный намёк.
– Как ты вообще сюда прошёл, котик? – Я осторожно подняла его и поставила на пол, включила ночник и встала с кровати.
Кто-то открыл дверь моей комнаты, пока я спала. Я абсолютно ясно помнила, как закрывала её, прежде чем лечь в постель.
– Или, может, ты теперь научился нажимать на дверные ручки?
Спот, урча, вился у моих ног.
Я взглянула на часы. Половина четвёртого. Кот, наверное, хотел, чтобы его выпустили на улицу на его обычный сеанс ночной мышиной охоты.
Вообще-то это была обязанность Грейсона (он же должен был выбрасывать мёртвых полевых мышек, которых притаскивал нам Спот), но сегодня, кажется, кот выбрал на эту почётную роль открывателя двери именно меня.
– Ну что ж, тогда пойдём, – сказала я.
И Спот прошмыгнул передо мной в коридор. На лестнице он остановился, дожидаясь, пока я вернусь из комнаты Мии, я решила проверить, спит ли она, всё ли в порядке (так и оказалось). Спустившись, я открыла ему дверь в сад, и, как всегда, кот, вдруг почувствовав, что ему больше некуда торопиться, уселся на пороге и принялся тщательно вылизывать себя, а я тем временем переминалась с ноги на ногу от холода, постепенно превращаясь в ледышку.
И всё же мне было жаль отпускать Спота, когда он наконец-то гордо прошествовал мимо меня в сад. Его присутствие немного меня успокаивало. Или хотя бы отвлекало. Я понимала, что стоит мне сейчас вернуться в кровать, и перед глазами вновь поплывут кадры из предыдущего сна: как Генри сбрасывает свой купальный халат и ныряет в джакузи, как он улыбается Би и проникновенным голосом говорит: «Такую женщину, как ты, никто не должен обижать».
Такую женщину, как ты…
Вместо того чтобы вернуться в кровать, я пошла в ванную и уставилась в зеркало.
Такую женщину, как ты…
Без очков или контактных линз я видела не очень-то отчётливо, но даже так я отлично понимала, что в сравнении с Би у меня нет никаких шансов. Я была антиподом красоты, взрослости и сексуальности. Я выглядела просто жалко.
Как по заказу, в моей голове снова всплыли все колкости, которые Леди Тайна писала о Генри, а также комментарии моих любезных одноклассников. Возможно, они действительно были правы и мы с Генри до сих пор не переспали лишь из-за того, что я была слишком наивной и слишком незрелой.
Такую, как я, не желают, не представляют в эротических мечтах. И тут, без дополнительного предупреждения, по щекам снова покатились слёзы. Спот был далеко и не мог меня отвлечь.
Я не в состоянии была остановить этот поток, как ни старалась. Сжавшись, словно от ужаснейшей боли в желудке, я оперлась об умывальник и зарыдала. Так сильно я плакала впервые в жизни… Я не знала, да и не хотела знать, как много времени прошло в рыданиях, но тут в дверь постучали.
Мне больше ничего не хотелось. Неужели нет возможности стереть из памяти несколько последних часов жизни? Нужно просто найти хорошего гипнотизёра, и он мне поможет. Электрический шок, наверное, тоже отличное средство. Хотя, возможно, подойдёт и кафель в ванной, если удариться об него головой изо всей силы.
В дверь снова постучали.
– Лив? Ты тут? – Это был Грейсон, по его голосу было понятно, что он раздражён.
Неужели в этом доме даже ночью меня не могут оставить в покое? Я хотела побыть наедине с собой. И с кафелем.
– Спустись… ик!.. в гостевой туалет, Грейсон, – таким же раздражённым тоном, икнув, ответила я.
Глупые всхлипывания прошли, но их место заняла икота. Грейсон за дверью пробормотал что-то неразборчивое.
Даже без контактных линз я видела в зеркале, что моё лицо покрылось пятнами, а глаза опухли.
Сначала я попробовала промыть их холодной водой, но это не дало никакого эффекта, тогда я взяла салфетку, намочила её апельсиновым тоником, принадлежавшим Флоранс, и обтёрла лицо.
От пятен это нисколечко не спасло, но, по крайней мере, у этой штуки оказался приятный запах. Неплохо было бы сейчас намазаться успокаивающим кремом для кожи. Может, на нижней полочке среди драгоценных флакончиков Флоранс найдётся что-нибудь подходящее? Притрагиваться к ним было запрещено под страхом смерти. До сегодняшнего дня я никогда не нарушала этого правила, но сейчас почувствовала, что непременно должна отвинтить золотую крышечку. «Крем с экстрактом календулы». Внизу было что-то приписано мелкими неразборчивыми буквами, но слово «календула» звучало довольно успокаивающе, наверняка календула – природный враг красных пятен. Я, не скупясь, намазала лицо этим средством.
– Вряд ли у меня получится взломать замок. – Кажется, Грейсон прислонился к двери с другой стороны.
– Нет, но ты ведь можешь… ик!.. просто уйти, – сказала я.
– Я не с тобой разговариваю… И нет, это тоже не получится, потому что таким образом я перебужу весь дом… Лив, что ты там делаешь?
– Ты… ик!.. совсем с ума сошёл?
Я слышала, как Грейсон вздохнул:
– Ты там, случайно, не вены вскрываешь?
Что?
– Нет, я просто зашла припудрить носик.
И тут элегантная золотая крышечка выскользнула из моих рук и упала в умывальник.
– Чёрт возьми! Ик!
– Слышал? С ней всё в порядке.
С кем он там разговаривает? Надеюсь, не с Флоранс. Она оторвёт мне голову, когда узнает, что на её любимой крышке появилась трещина. Может, замазать её золотистым лаком для ногтей? Тем, что я недавно видела у Флоранс на пальцах ног.
Я распахнула тумбочку, в которой она хранила пузырьки с лаками. Их тут было по меньшей мере шестьдесят.
– Нет, идиот, я не могу убедиться собственными глазами! – ругался за дверью Грейсон. – Потому что смотреть сквозь стены я пока не научился… Нет, как я должен, по-твоему… Лив, открой, пожалуйста, дверь! Мне нужно собственными глазами убедиться, что у тебя всё в порядке.
