«Может, смерть – вроде цветка маргаритки или клевера, который уходит в землю, когда окончена весна».
Анастасия Хиггинботам тоже написала детскую книгу на эту тему. «Смерть – это глупо» (Death is Stupid) повествует о мальчике, который пытается осмыслить смерть своей бабушки. Его не устраивают различные пустые отговорки взрослых вроде «теперь она в лучшем месте» или «она наконец-то может отдохнуть». Вместо этого он спрашивает: «А если умру я, то тоже попаду в это лучшее место? Почему же она не могла отдохнуть здесь, со мной, и при этом оставаться живой?»
Анастасия не утверждает, что у нее есть однозначные инструкции о том, как говорить о смерти с детьми. Еще она не говорит детям, даже своим собственным, будто знает о том, что произойдет с нами после смерти. Но в трех вещах она уверена. Во-первых, вы действительно можете уменьшить детский страх перед смертью. Во-вторых, нужно подойти к вопросу с позиции любопытства и активного сотрудничества. В-третьих, следует внимательно следить за детьми, чтобы контролировать то, как они справляются с мыслями о смерти.
Правда в том, что мы часто уходим от вопросов детей, когда они неудобны нам или пугают их.
Например, когда шестилетняя Полли спросила маму, зарыли ли в землю их тетю Кейт, мать ответила, что тетю кремировали.
– Что значит «кремировали»? – спросила Полли.
– О, это когда тело человека превращают в пепел, чтобы потом развеять его в каком-нибудь важном для этого человека месте.
– А как именно тело человека превращается в пепел?
В этот момент мама Полли притормозила. Однако, вспомнив о наставлениях Анастасии, все же ответила:
– Его сжигают, но это совсем не больно. Честно говоря, я об этом не очень много знаю. Хочешь сама узнать о том, как это происходит?
Если ребенок готов сделать следующий шаг – позвольте. Если он уклоняется от разговора – тоже позвольте. И не стесняйтесь быть честными насчет ваших собственных чувств. «Скажите, что не любите об этом думать, – советует Анастасия, – тогда ребенок сможет в ответ сказать – «я тоже».
Один из детей Анастасии до ужаса боялся смерти с шести лет. В течение нескольких лет она каждый вечер приходила к нему перед сном, чтобы успокоить. Иногда Анастасия говорила сыну: «Дорогой, ты думаешь о смерти так много, но мы все пока что живы, и никто из наших близких сейчас не болеет. Так что расскажи мне побольше о том, почему ты так боишься». Сын объяснил, что его пугает мысль о ситуации, когда он не может говорить или двигаться, но все еще думает. Анастасия решила, что эти расспросы – неплохой способ узнать больше о ее ребенке. К чему он клонит, и как это повлияет на ее собственные представления – не только о сыне, но и о смерти. Их разговоры перед сном перешли на тему духа и духовности. Анастасия полагалась на прочитанные книги, добавила чуточку собственного мировоззрения. Так они и продвинулись вперед. Однако, какими бы абстрактными ни были разговоры, Анастасия всегда старалась вернуть сына в реальность. Она говорила: «Смотри, ты сидишь в постели, и ты очень даже живой. Деревья за окном живы. В пространстве вокруг нас нет никакой опасности. Почувствуй биение собственного сердца, ощути, как моя рука касается твоей». Это был способ и для ее самой вернуться в настоящее. Анастасия не пыталась лгать сыну, не говорила просто «не стоит беспокоиться о смерти», но пыталась заставить его прочувствовать реальность.
Однако, как бы ни было комфортно для Анастасии обсуждать смерть с собственными детьми, в какой-то момент она осознала, насколько табуирована тема смерти вообще. Она сидела в книжном магазине в Бруклине и собиралась читать «Смерть – это глупость» детям семи-восьми лет. Маленьким посетителям выдали бумагу, клей-карандаш, картинки с животными, чтоб они могли делать аппликации, пока слушают чтение. И вот тут Анастасию накрыло. Она подумала: «О боже, я собираюсь открыть эту книгу и сказать, что все они умрут. О чем я только думала? Как я могла вообразить, что это нормально?»
Анастасия добралась до страницы, где говорится: «…всякая жизнь в итоге заканчивается», произнесла это вслух, сделала глубокий вдох и подняла глаза. Стояла тишина. Одна из девочек посмотрела на нее своими ярко-голубыми глазами, кивнула и слегка улыбнулась.
В тот момент Анастасия осознала, что само по себе чтение не несет вреда, даже если в нас и заложен определенный культурный код, утверждающий обратное. Она поняла: этот разговор все равно случится в какой-то момент, и она написала эту книгу как раз для того, чтобы облегчить его.
И продолжила читать.
Хотя подходы могут быть разными, дети обычно легко обсуждают смерть. Только по мере их взросления тема превращается в запретную, и они закрываются.
К пятидесяти-шестидесяти годам вероятность повлиять на взгляды людей минимальна: они уже чересчур устоялись. Однако дети способны расти и учиться видеть в смерти не вопрос, которого следует избегать, а нечто неизведанное, достойное любопытства.
Вот почему я поощряю вовлечение детей в разговоры о смерти. Не хотят обсуждать это – хорошо. Но если они задают вопросы, если тянутся к знанию – позвольте им узнать.
Вы верите в жизнь после смерти?
Как-то я проснулся посреди ночи по непонятной причине. Мне было тринадцать. Будильник на ночном столике показывал 3:43 утра, и я предположил, что просто захотел в туалет. Спустился вниз по лестнице, в ванную. Однако причина была в другом. Возвращаясь обратно, я задержался, чтобы бросить взгляд через перила. Дом был огромный, чересчур большой для нашей маленькой семьи. С того места, где я стоял, виднелись гостиная, кухня, столовая. Было тихо. Слишком тихо.
Вернувшись в комнату, я уснул, а когда проснулся утром, меня все еще окружала тишина. Только теперь я знал, что она означает: мой отец умер. Я поднялся с кровати, прошел по коридору в комнату брата и обнаружил, что мама и Брайан рыдают в обнимку. Свидетельство о смерти подтвердило, что сердце отца остановилось в 3:43 утра. Он умер в хосписе, который находился в двадцати милях от нашего дома.
Надо сказать, сплю я крепко: всегда легко засыпал и спал всю ночь напролет как убитый. Не могу сказать точно, что именно произошло в ту ночь и почему. Не знаю, верю ли в призраков, и не уверен, что именно находится по ту сторону черты. Можно предположить, что тема загробной жизни поднимается на большинстве «ужинов смерти», но это не так. В редкие моменты, когда это все же случается, люди не навязывают свои чувства и веру другим.
Смерть – это неизведанная область, где нет экспертов: все мы лишь пытаемся разглядеть что-то в темноте.
Люди часто делятся опытом о пребывании на грани жизни и смерти, и еще чаще я слышу истории о связи между живыми и ушедшими. Можно сказать, что все это мистические выдумки, но это было бы несправедливо. Связь между нашей жизнью и тем, что грядет после смерти, вполне может существовать. Просто нам не дано постичь ее.
В своих «Письмах к молодому поэту» Райнер Мария Рильке советовал не слишком вовлекаться в борьбу с неизведанным. Его часто цитируют, поскольку эти слова находят отклик у многих читателей. Рильке писал: «Не ищите ответов, которые вам не дано найти, ибо сейчас вы не в состоянии ужиться с ними. Смысл в том, чтобы жить всем, что тебе достается. Живите сейчас – с вопросами на устах и в голове. Возможно, когда-нибудь, в далеком будущем вы постепенно и незаметно для себя начнете уживаться с ответом».
