– Томпсон… – заикнулся Бо.
Дин вскинул руку и быстро вернулся к краю. Бо видел, что склона уже нет, остался лишь крутой обрыв. Из зала снова доносился треск, еще более угрожающий.
Спустя пару секунд Дин вернулся.
– Он оттуда в жизни не выкарабкается, – сухо сказал он. – Даже если его не пришибло взрывом, на земле нет ни единого чистого местечка. Все в каменных глыбах и здоровенных валунах. Его расплющило. – Дин смотрел мимо Бо, и тот, оглянувшись, увидел Сэма, сидящего парой метров поодаль. Выглядел он паршиво, но по крайней мере был в сознании. – Можем вернуться вместе или я пойду один и приведу помощь?
– А мы останемся рисковать встречей с призраком Флойда Коллинза, который где-то тут рыщет? – Сэм мотнул головой. – Нет уж.
– Тогда полезем тем ходом, по которому сюда пробрались, – решил Бо. – Теперь Дин впереди, потом Сэм, а я в хвосте. – Они переглянулись, и Бо улыбнулся, устало, но решительно. – Времени уйдет порядочно.
– Но зато выберемся отсюда не ободранными до костей.
Эпилог
На фоне белого постельного белья Бо Пайл выглядел хрупким и болезненно бледным, но он расцвел, когда раздался негромкий стук в дверь и в палату вошла Киннамон Эллисон с накрытой целлофаном тарелкой и фиолетовым шариком с надписью «Скорее выздоравливай!».
– Привет, – сказала она. – Я принесла печенья. С шоколадной крошкой.
Дин, который стоял около кровати, встрепенулся.
– Мои любимые!
– У тебя всё печенье любимое, – заметил Сэм.
Он сидел на стуле, а рядом, в пределах досягаемости, стояли костыли. Несмотря на внушительную повязку на нижней части ноги, он выглядел гораздо лучше: на лицо вернулись краски, глаза снова были ясные. Рану на ноге промыли, зашили и перебинтовали. Ему сделали переливание, чтобы возместить кровопотерю, и накормили обезболивающим. Правда, пришлось звать медбратьев и держать Сэма, пока доктор обкалывал рану вакциной от бешенства. Так как никто не смог ни опознать, ни даже описать поцарапавшее его животное, было решено ехать в больницу в Боулинг-Грин. К тому же в рану мог попасть какой-нибудь вирус. Поэтому от укола Сэм не отделался, равно как еще от трех, которые ему предстояли в будущем. Кроме того, он получил прививку от столбняка и начал принимать большие дозы антибиотиков. Все лучше, чем изойти пеной изо рта и умереть.
– Итак. – Киннамон поставила тарелку на больничный поднос и привязала шарик к спинке кровати. – Колено будут оперировать?
Бо кивнул.
– Завтра же утром. Обещают, что все поправят и я буду как новенький.
– Так, может, стоит прооперировать оба колена? – улыбнулась она.
Бо бросил на нее взгляд искоса, потом сообразил, что она шутит.
– Нет, спасибо.
Киннамон оглянулась на братьев.
– А вы как?
– В порядке, – отозвался Дин, не в силах оторвать взгляд от тарелки.
Бо посмотрел на него и негромко фыркнул от смеха.
– Хочешь печеньице, Дин? Или два?
– Очень, – радостно отозвался тот, уже стягивая целлофан.
Сэм хотел возразить, но потом понял, что даже не помнит, когда они в последний раз ели.
– Эй, – сказал он. – Я тоже хочу.
– Держи. – Дин швырнул одну штучку Сэму в голову, но тот без труда ее поймал.
Киннамон с интересом наблюдала за ними, потом повернулась к Бо и посерьезнела.
– И что теперь, Бо? Ты же понимаешь, что спас город? Если бы не ты, эти исчезновения… эти смерти продолжали бы происходить. Это здорово. Ты герой. Может, стоит сообщить жителям об этом?
Бо мрачно поджал губы и бросил взгляд на братьев.
– Насколько я понял, всё кончено, – проговорил он. – Я не желаю ничего об этом слышать и уж точно не хочу, чтобы кто-нибудь узнал чудовищные подробности. Больше никаких разговоров о Браунсдейле и загадочных исчезновениях. Твари заперты в пещере, так что с ними покончено раз и навсегда. – Он отвел глаза и принялся разглядывать одеяло. – Мне стыдно, что я все эти годы вносил в этот ужас свой вклад. Никому ничего не рассказывал, просто отправлял туда народ и говорил, что там интересно гулять и исследовать пещеру. – Когда он поднял глаза, те покраснели, а по морщинистой щеке медленно стекала слеза. – Клянусь, я думал, что поступаю правильно, – его голос почти срывался. – Я думал, что гора – это какое-то… существо. Какой-нибудь горный бог. Поэтому у нас нет выбора. Теперь я знаю, что все по-другому.
– А что с шерифом Томпсоном? – спросил Сэм. – И его толпой верных помощников?
Киннамон скользнула по нему взглядом и посмотрела в потолок. Ее глаза на мгновение остекленели, взгляд затуманился и стал отрешенным, как будто она видела то, что не могли увидеть остальные.
– Его машину найдут, – тихо отозвалась она. – И всё. – Моргнув, Киннамон словно пришла в себя. – Не думаю, что в прокуратуре округа были рады сложившейся у округа Эдвардсон репутации.
Дин тут же ощетинился.
– И что, на его место сядет Слоун?
Киннамон мотнула головой.
– Нет. У него недостаточно опыта. Окружной прокурор назначит кого-нибудь из другого округа до следующих выборов, а потом горожане примут решение. – Она с легкой улыбкой добавила: – Вы не поверите, но у нас в городе есть и адекватные люди.
Сэм сжал губы.
– А что с телами Марли и Фэллон Диц? И Оуэна?
– Их не найдут, – сказал Бо. – Спасатели могут попытаться забраться в пещеру тем же путем, что мы, но в первый зал им уже не попасть. А если бы они как-то и попали, то, мне кажется, нижний туннель завалило… Я же говорю, я кинул гранату в самую середку входа. – Он помолчал мгновение. – Я отдал сережку помощнику шерифа, с которым общался, и сказал, что нашел ее в той части пещеры, где мы побывали, прежде чем она обвалилась. Я соврал, якобы вы не видели парня, но зато я шел за ним и подобрался достаточно близко, чтобы окликнуть его, а потом начался обвал. – Он сделал глубокий вздох. – Я сказал, что он залез в туннель и погиб вместе с шерифом. Хотел развеять эти слухи, которые распространял Томпсон, будто Оуэн что-то сделал со своими двоюродными сестрами.
Киннамон содрогнулась.
– Этот человек был поистине злодеем.
Бо коснулся ее руки.
– Что ж, его больше нет. – Он посмотрел на Винчестеров. – А вы? Побудете еще у нас?
Сэм мотнул головой, а Дин сказал:
– Не-а.
Дин потянулся стащить еще одно печеньице из тающей на глазах горки, но замер, когда Сэм громко кашлянул.
– Не хочешь оставить немного для Бо? – вежливо осведомился он.
Дин колебался еще мгновение, потом убрал руку и даже соизволил смутиться.
