Половинке «сумасшедших сестер» вручают ее волшебную сказочную концовку: ей предлагается то, что она заслужила, она получает признание своего блестящего ума и таланта и вознаграждается исполнением мечтаний. Возможно, это не та волшебная сказочная концовка, которой пожелал бы любой другой человек для себя – или для нее, – но Кристине на это наплевать. Честно говоря, мне тоже. Кристина заслуживает своей радости.
Вот как выглядит радость для женщины, обладающей гениальностью.
И в процессе наблюдения за этой историей до меня доходит, почему путь Кристины может завершиться. Я осознаю, почему пора отпустить эту героиню и порадоваться за нее.
Кристина научилась тому, что ей нужно знать. Ее набор инструментов полон. Она научилась не отказываться от того, что нужно ей самой, ради того, чтобы быть тем, чего хотят другие. Она научилась не идти на компромиссы. Она научилась не довольствоваться малым. Она научилась, как бы это ни казалось трудно, быть солнцем для себя самой.
Ах, если бы реальная жизнь была так проста!
Но мой глаз перестает дергаться.
Я беру телефон и звоню Крису.
– Грудь Дженет Джексон, – говорю я ему. – Сопли от страха. Куриная кость.
Воцаряется долгое молчание, во время которого Крис, наверное, беспокоится, что у меня случился инсульт.
– А?..
– Это не может быть прямой эфир. Я снимусь в программе Джимми Киммела. Но это не должен быть прямой эфир, – твердо говорю я.
Я слышу, как Крис вдыхает и выдыхает. Он съест мои почки и печень под хорошее вино.
– Позволь, я уточню, – напряженно говорит он. – Ты снимешься в программе «Джимми Киммел в прямом эфире». При условии, что это не будет прямой эфир.
Он произносит это так, будто разговаривает с сумасшедшей. И, возможно, так и есть.
Но я только что наблюдала, как Кристина Янг получает свою шоколадную фабрику. Я чувствую себя храброй. Я не иду на компромиссы. Мне нет нужды чем-то довольствоваться.
– Именно, – говорю я ему.
Если я должна быть на ТВ, если я обязана принимать участие в таком страшном событии, как шоу Киммела, то мы будем делать это по-моему или не будем делать вообще.
Видите, я держу все свои составляющие при себе.
Мне не нужны брауни.
Я хочу, черт возьми, всю шоколадную фабрику.
ДА должно ощущаться как солнце.
Понятия не имею, как это случилось, или какие велись переговоры, или чьего младенца Крису пришлось украсть, или чем я теперь обязана какому-то незнакомцу, или с каким военачальником я теперь помолвлена.
Не знаю. И знать не хочу.
Крис это сделал.
Этот человек вызвал дождь.
Вот каким образом за неделю до эфира последней серии «Скандала» я оказываюсь сидящей в декорациях фирмы «Поуп и партнеры» с Джимми Киммелом, снимая часовую «неживую» специальную программу под названием «Джимми Киммел в прямом эфире. За кулисами «Скандалябра».
Джимми был невероятно мил со мной. Он рассказывал мне смешные истории и расспрашивал о моих детях, пока мы ждали включения камер. Перед каждой порцией съемок он терпеливо растолковывал мне, что будет происходить дальше, а потом рассказывал все это еще раз, точно знал, что у меня память как у страдающей острой деменцией старухи, которая способна запомнить не больше двух-трех слов подряд. Он все время спрашивал, в порядке ли я. Если ему и показалось странным, что я превратилась в колоду и, похоже, не могла одновременно ходить и говорить во время съемки, он держал это при себе. Он просто организовал дело так, чтобы мне ни в коем случае не приходилось передвигаться и говорить одновременно. В сущности, он сделал так, что мне вообще почти не нужно было говорить. Я серьезно! Пошарьте в Интернете. Посмотрите это. Что я делаю?
1. Улыбаюсь.
2. Очень стараюсь не смотреть прямо в камеру.
3. Смеюсь над шутками Джимми.
4.
Держу в руке огромный бокал, а Скотт Фоули наливает в него вино.
5.
Смотрю прямо в камеру, хотя мне СТО РАЗ говорили этого не делать.
6. Снова смеюсь над шутками Джимми.
Джимми выполнил всю работу. Мне не пришлось ничего делать. И все же. Он устроил все так, что КАЗАЛОСЬ, будто я что-то делаю. Все думали, что я все время что-то делала. Итак, он выполнил всю работу, а я пожала все лавры.
Как будто младенчик какает.
Все сюсюкают над младенчиком. А кто вытирает какашки? Не младенчик, могу вас уверить. Но никто не сюсюкает над человеком, уносящим вонючий подгузник в мусорное ведро.
Кажется, я только что уподобила себя какающему младенчику. Но вы меня поняли. Джимми проделывал удивительные трюки, чтобы я выглядела хорошо. И поскольку Джимми постоянно работает над своей программой и всегда великолепен, все только кивали и улыбались ему. Но поскольку существовал очень серьезный шанс, что вокруг меня будет ореол из соплей от страха и куриных костей, я получила стоячую овацию от всех знакомых.
Мне звонили. Присылали электронные письма. Комменты в «Твиттере», и «Фейсбуке», и всех прочих соцсетях, какие только есть.
На следующий день я также получила самую большую корзину красных роз в своей жизни.
САМУЮ БОЛЬШУЮ.
Большую, как у «лошади, выигравшей Кентукки Дерби»
[16].
Их прислали в гигантской серебряной вазе. Вазе такой огромной и тяжелой, что для того, чтобы внести ее в дом, потребовались трое мужчин. Моя дочь Харпер попыталась пересчитать эти розы, но ее запал иссяк после девяносто восьмой.
Эти десятки красных роз прислал мне Джимми.
Он не предлагал мне выйти за него замуж.
Вышли рейтинги. «Джимми Киммел в прямом эфире» впервые в истории благодаря этому эпизоду обошел шоу Джимми Фэллона.
Киммел побил Фэллона.
И это означало, что Киммел был прав, приглашая меня в свою программу. А Крис был прав, заставив меня принять приглашение. И, догадываюсь, я была права, потребовав, чтобы программа шла в записи. Потому что не уверена, что результат был бы тем же, если бы я не смогла выйти на сцену в прямом эфире, потому что у меня случился полномасштабный нервный срыв в уголке костюмерной «Джимми Киммела в прямом эфире».
Но все это не имело для меня никакого значения. Практически никакого. В смысле я была рада, что Джимми был рад. Я была благодарна за то, что не испортила одну из его программ. Но, как ни ошеломительно, я могла думать только об одном.
Я это сделала.
