Я сказала «да» тому, что наводило на меня ужас. А потом сделала это.
И не умерла.
В двери кладовки есть щель. Через нее проникает лучик света. Я ощущаю на лице солнечное тепло.
Я подхожу к Крису.
– Спасибо тебе, – бормочу я.
– Что? Я не расслышал.
– СПАСИБО ТЕБЕ!
Крис ухмыляется. Триумфально.
Он и в первый раз меня услышал. Вы знаете, что услышал. Я знаю, что услышал. ВСЕ мы знаем, что он услышал. Но я не против.
Сопли от страха. Куриная кость. Адель Дазим.
Какая мне разница? Это случилось. Я это сделала.
И сохранила все свои составляющие.
ДА действительно ощущается как солнце.
Может быть, я строю собственную чертову шоколадную фабрику.
5
«Да»: говорить всю правду
В начале 2014 года меня приглашают присоединиться к маленькому частному женскому онлайн-сообществу. Оно быстро становится для меня спасательным кругом. В нем полно умных женщин, занимающихся интересными вещами, и я с нетерпением жду его посланий. Весь день по электронной почте ведутся увлекательные диалоги. Новичок в группе, я слежу за манерами и стараюсь помалкивать. Я наблюдатель, слушатель. Я брожу по периферии. Даже мысль о том, чтобы вступить в разговор, появляется редко.
29 мая, примерно за полторы недели до того, как мне предстоит выйти на сцену в Дартмутском колледже и произнести требуемую приветственную речь на двадцать-тридцать минут перед аудиторией, которая сейчас приблизительно оценивается в шестнадцать тысяч человек, я пишу в группу следующее сообщение.
ОТ КОГО: Шонда
КОМУ: Группе
ТЕМА: Моя смерть
Итак, это вот-вот случится. Моя приветственная речь. И (шок!) я еще не написала ни слова. Я совершенно парализована. Момент паралича наступил, когда я чистила зубы, слушала Национальное общественное радио (NPR) и услышала, как один человек (которого я люблю и которым восхищаюсь) сказал, что одним из выступлений, которое всем особенно не терпится обсудить, будет… мое.
Никакого давления. Совершенно никакого.
Как я теперь понимаю, эти речи записывают, транслируют, загружают, «твитуют» и препарируют, и у NPR есть ЦЕЛЫЙ сайт, посвященный исключительно их препарированию.
Люди ведь не падают в обморок, произнося эти речи, верно? Такого не случается?
Вы видите, что я здесь написала?
Я написала, что не написала ни слова из этой речи.
И это правда. Меньше чем за две недели до дня Икс.
Я не написала ни слова.
НИ ЕДИНОГО СЛОВЕЧКА.
Я брожу вокруг да около и чувствую, как раскаленный добела ужас выжигает из моего мозга всю креативность. Пожары провала вспыхивают вокруг, сжигая любые идеи, которые у меня появляются.
В моем воображении творится писательский апокалипсис.
Я лежу на полу в своем кабинете. Пью красное вино. Ем попкорн. Обнимаю детей. Готовлюсь к концу света.
Каждое рабочее письмо, которое я пишу в эти десять дней перед выступлением, говорит, в сущности, одно и то же: «Почему вы спрашиваете меня о том, о чем спрашиваете? Неужто вы не знаете, что я умру от унижения и страха, произнося эту речь? Оставьте мне время попрощаться с родными!»
Я становлюсь бестолковой. Иррациональной. Я перестаю разговаривать вслух. Вместо слов издаю звуки.
– Грммф, – говорю я своей помощнице Эбби, когда она спрашивает, собираюсь ли я на какую-то встречу.
– Блламмпф, – бормочу я сценаристам, когда они спрашивают, есть ли у меня какие-то сюжетные идеи.
Женщины из моего онлайн-сообщества шлют мне слова поддержки. Шлют советы. Рекомендуют не забывать о «позе силы».
«Вставай в «позу силы», как Чудо-женщина!»
«Поза силы» Чудо-женщины – это когда стоишь как крутая забияка: ноги широко расставлены, подбородок поднят, руки в боки. Словно все здесь принадлежит тебе. Словно на тебе волшебные серебряные браслеты и ты умеешь ими пользоваться. Словно твой супергеройский плащ полощется по ветру у тебя за спиной.
Я не просто какая-то дура, советующая вам притвориться Чудо-женщиной.
Это реальная штука.
Мое онлайн-сообщество советует мне вставать в «позу силы» Чудо-женщины и напоминает о реальных научных исследованиях, которые пришли к выводу, что такая «поза силы», принятая на пять минут, не только повышает самооценку, но даже спустя несколько часов улучшает восприятие тебя другими людьми.
Давайте я повторю это снова.
Если по утрам стоять как Чудо-женщина, это заставит людей в обеденный перерыв считать тебя более восхитительной.
Безумие. Но так и есть.
Правда, великолепно?
(Вы мне не верите? Посмотрите TED на эту тему.)
Я начинаю вставать в «позу силы» всякий раз, как захожу в лифт. Это обходится мне в несколько неловких поездок вверх или вниз с незнакомыми людьми. Но я стойкая, как оловянный солдатик. Я не упущу любую помощь, какую смогу получить.
Приходят очередные мудрые советы. Одна женщина присылает следующий полезный перл: помни, худшее, что может случиться, – ты обгадишься на сцене. При условии, что этого не произойдет, наставляет она меня, я буду в полном порядке.
Как ни удивительно, это неаппетитное сообщение каким-то образом подбадривает меня. Успокаивает. Потому что обгадиться – это не мое. Уверенность в этом вопросе дает мне возможность спать по ночам. Она также позволяет мне начать писать – по крошке, по кусочку – свою речь. Я делаю это на клочках бумаги, которые постоянно теряю. Потом переключаюсь на приложение «заметки» в своем телефоне.
Но даже когда эта речь собирается воедино, я не уверена, что она чего-то стоит. И на самом деле у меня нет времени об этом думать. Я только что закончила продюсировать сорок два эпизода телесериалов. Это наименьшее число эпизодов за все время моей работы с любым телесериалом – и все же я устала до изнеможения. «Частная практика» завершилась сезоном раньше, так что я потеряла одну программу. Зато добавила одного ребенка. РЕБЕНКА. Настоящего человека, крохотного человечка. К счастью, у Керри Вашингтон тоже прибавление, и я возношу небесам хвалу за то, что в этом сезоне мы снимали всего восемнадцать эпизодов «Скандала». Я никому не говорю этого вслух, но не уверена, что смогла бы справиться с бо́льшим числом. При этом стараясь справляться с тремя детьми, спать, работать, писать и пытаться делать все это хорошо – и в последнее время это до чертиков меня доставало. Но в этот момент в июне я не питаю ни малейших иллюзий насчет своей Материнской Карточки.
Материнская Карточка – это такая штука, которую я держу в голове. На ней выведена воображаемая серия нулей и десяток, которые выставляет некая воображаемая сука-судья, ужасно похожая на меня. Нули появляются в карточке, когда я терплю неудачу: пропускаю из-за поездки репетицию, забываю, что моя очередь организовывать еду для перекуса в детском саду, или когда мы не являемся на чей-нибудь день рождения, потому что интроверт во мне просто не в состоянии справиться с огромностью социального взаимодействия.
