Помните, вы больше не студенты. Вы уже не недоделанные проекты. Вы теперь граждане реального мира. У вас есть обязанность стать личностями, достойными войти в общество и вносить в него свой вклад.
Будьте отважны.
Будьте восхитительны.
Будьте достойны.
И всякий раз, как вам представится шанс, вставайте перед людьми.
Пусть они вас видят. Говорите. Пусть вас слышат.
Вперед – и не важно, что сухость во рту.
Пусть ваше сердце бьется быстро-быстро.
Смотрите, как все движется словно в замедленном воспроизведении.
И что же? Вы – что?
Вы теряете сознание, умираете, обгаживаетесь?
Нет.
На самом деле это – единственный урок, который вам необходимо усвоить.
Вы вбираете все это.
Вы дышите этим привилегированным воздухом.
Вы чувствуете себя живыми.
Вы являетесь собой.
Вы наконец-то взаправду и навсегда являетесь собой.
Спасибо. Удачи.
6
«Да» – отказу от «мамских войн»
(или Дженни Маккарти – мое всё)
У меня изумительная няня.
Она чудесная и душевная. У нее отличное чувство юмора – я видела, как она рассказывает анекдот, единственный раз безмолвно подняв бровь, и получается смешнее, чем у многих стендап-комиков. У нее очень чувствительное сердечко: любое человеческое страдание доводит ее до слез. Она умна. Поговоришь с ней – и ловишь себя на том, что тебя интеллектуально отшлепали. Она превосходно судит о характерах и, похоже, всякий раз умеет отличать истинное от поддельного. Нарушь границы, установленные ею для нее самой и ее питомцев, – и прими на себя гнев львицы. Ползай на четвереньках вместе с нею и детьми – и она будет терпеливо учить. Учить тебя, пока что-то в тебе не раскроется с треском – и ты вспомнишь, как была ребенком, и начнешь играть.
Она принципиальна и тверда, непочтительные поступки в ее присутствии не проходят. Она взрослый человек, который полностью знает детей и видит в них граждан, личности и души. И, поскольку она уважает детей, ее уважают дети. Все. Она – богиня, ниспосланная вселенной по милости звезд.
Ее зовут Дженни.
Дженни Маккарти.
Я не шучу.
Она полная тезка известной телезвезды. Телезвезды, чьи идеи насчет прививок моя Дженни Маккарти не только разделяет, но и хочет, чтобы я рассказала о них вам.
Дженни Маккарти говорит: прививайте своих детей.
Я наняла Дженни Маккарти через пятнадцать минут после нашего знакомства. По крайней мере, попыталась. Она сопротивлялась. У нее были вопросы. Она допрашивала меня. Я нервничала. Я сразу же поняла, что Дженни Маккарти – человек, который нужен мне в моем доме, в моей семье, моим детям. Я хотела узнать ее и хотела, чтобы она узнала нас. Как сказала бы Оливия Поуп, доверяй своим инстинктам. Я доверилась своим инстинктам. Я знала, что Дженни Маккарти – наш человек. У нее доброе сердце.
Как-то раз, пытаясь рассказать о ней кому-то, я назвала ее Мэри Поппинс новой волны, но на самом деле это не так. Она не в пример круче, чем эта фря Поппинс. Вы когда-нибудь смотрели фильм про нее во взрослом возрасте? Я имею в виду – по-настоящему, не отрываясь от экрана – смотрели его во взрослом возрасте? Ибо если вы спросите меня, то Мэри Поппинс не слишком хорошая нянька. У нее только и было, что сумка с несметным числом предметов и потрясный зонтик. И я совершенно уверена, что она принимала наркотики и занималась сексом с тем трубочистом.
Примерно через две недели после того, как Дженни начала работать в моем доме, она задумчиво посмотрела на меня и проговорила:
– Знаете, я ведь и ваша няня тоже. Потому что, Шонда, вам нужна няня.
Я вот думаю: может, мне следовало оскорбиться? В смысле она же действительно взяла и назвала меня ребенком. Верно? Мне следовало ощутить какое-то возмущение или обиду. Но я, как ни ошеломительно, ощутила облегчение.
Я сражалась на переднем крае, стараясь всеми силами противостоять врагу. Но я была вся в ранах и синяках. Повсюду валились бомбы, я то и дело обходила на цыпочках противопехотные мины. Я хотела домой. Я безнадежно проигрывала в «мамской войне».
Не знаю насчет вас, но ошибки и неверные шаги, которые я совершала с тех пор, как стала матерью… До появления детей моя уверенность была неуязвима. Теперь же она разлетается в осколки ежедневно. Я не понимаю, что делаю. Учебников нет. Контрольного перечня нет. Никто не дает уроков. Эти крохотные человечки загоняют меня, окружают в тылу противника. Я пошла воевать добровольцем, но по верным ли причинам я это сделала? Боюсь, что единственное, чего мне хотелось, – хорошо выглядеть в военной форме. Или, может быть, участвовать в концертных бригадах – петь перед солдатами.
Впрочем, петь я не умею. Зато умею играть на гобое. Дайте мне шанс – и я чертовски хорошо сыграю солдатам на гобое. А вместо этого я сражаюсь. На фронте. Держа в руках оружие. Я не так отважна, как другие. Не так умна, не так сильна, не так уверена, как могу притвориться.
Помните этого персонажа из старых военных фильмов, который погибает из-за того, что впадает в панику и бросается бежать?
Этот персонаж – я в роли матери.
Мне нужна была помощь. Мне нужны были свежие войска. Или больше боеприпасов. Или медицинской помощи. Или хотя бы просто капеллан для отпевания, во имя любви…
Я получила Дженни Маккарти.
Дженни Маккарти – морской пехотинец среди нянь.
Мне и не сосчитать, сколько раз какая-нибудь милая репортерша подставляла мне под нос слегка потертый серебристый диктофон, включала его и с доброй улыбкой задавала вопросы, которые я называю «большими»:
– Как вы справляетесь с работой и домом?
– Какие советы вы можете дать работающим мамам?
– В чем состоит секрет нахождения баланса в нашем загруженном мире?
Мне задают «большие» вопросы почти В КАЖДОМ ИНТЕРВЬЮ. Я ненавижу эти «большие» вопросы. Я ненавижу, когда мне задают «большие» вопросы, ПОЧТИ так же сильно, как когда мне задают вопрос о разнообразии.
– Почему разнообразие так важно? – Для меня это один из тупейших вопросов на свете, наряду с «зачем людям пища и воздух?» и «почему женщинам следует быть феминистками?».
Но, как бы я ни ненавидела «большие» вопросы, я не хочу грубить этим милейшим репортершам, которые их задают. Не думаю, что репортеры задают эти вопросы со злым умыслом, думаю, людям это искренне интересно. Просто дело в том, что прежде – до года «Да» – я, честное слово, не знала, что сказать. Поэтому ловила себя на том, что улыбаюсь репортерам и даю множество самых разных и странных ответов.
