Лгут все, и это становится благословением и проклятием при попытке оценить глубинные аспекты патологического вранья Дональда Трампа и степень угрозы для нации, которую оно представляет. Большинство из нас не хочет думать, что наша ложь может подвергать риску жизнь и благополучие окружающих. Но чаще всего мы не навлекаем катастрофу на себя и других людей своей незначительной ложью, так как далеко не все из нас – патологические лжецы. И разумеется, большинство не собирается умышленно распространять неправду, добиваясь доверия миллионов людей, а потом злоупотребляя этим доверием.
Поскольку во многих из нас прячется небольшой лжец, люди недооценивают риск получения высшей государственной должности человеком, чей психологический профиль соответствует патологическому лжецу. Теперь Америка подвергла себя этому риску и выбрала президента, движимого особыми психическими побуждениями, превосходящими все, что допускает обычный человек, лгущий по мелочам. Патологическим лжецом управляют такие мощные подсознательные факторы, что ему практически невозможно удерживаться от лжи. Для патологического лжеца вранье – болезненное пристрастие и перверсия, которая неосознанно служит источником защиты и власти. Такой человек защищается от страха неприятия, вины и утраты, насаждая ложное ощущение могущества, контроля и способности манипулировать другими людьми. Поскольку большинство из нас время от времени лжет, мы склонны ошибочно наделять патологического лжеца презумпцией невиновности. На самом деле это психически нездоровый человек, и ему нельзя доверять.
Для многих из нас ложь означает просто неправду: сочинение историй или фальсификацию фактов, чтобы ввести в заблуждение других людей. Мы часто связываем ее с преступниками и мошенниками, отрицающими свои злодеяния или манипулирующими чужим восприятием ради своей выгоды. С точки зрения психоанализа, речь идет о лжи другим людям или о лжи самому себе. Разумеется, это можно делать одновременно, но в конечном счете психодинамика, побуждающая лгать другим, приводится в действие подсознательным побуждением лгать себе, отрицая тот аспект реальности, который человек не хочет признать или принять.
Ложь может иметь осознанную цель – защиту человека от реальности, которую он отрицает, – но у нее есть своя цена. С психоаналитической точки зрения она возникает из детской потребности отделиться от матери. Точно так же, как ложь служит попыткой отвернуться от правды, детская ложь – попытка отвернуться от матери. Как мы видели раньше, детские чувства по отношению к матери представляют собой противоречивое сочетание потребности и возмущения. Эта динамика обычно становится первым источником беспокойства для маленького человека. Ложь призвана справиться с этим беспокойством, утверждая индивидуальность и независимость ребенка.
Когда детская ложь впервые принимается на веру, младенец выходит на новый уровень отчуждения от матери. Это опыт освобождения; ребенок чувствует себя отдельным человеком, контролирующим ситуацию. Но этот опыт пугает, потому что он отделяется от заботливой матери (а также от матери раздражающей и устанавливающей границы). Ложь дает ребенку желанную цель: независимость, пусть даже временную, но оставляет его в изоляции и одиночестве. Таким образом, утверждение своей силы оставляет ребенка в уязвимом положении, и его реакция на уязвимость – могучая сила, формирующая характер. У некоторых детей реакция состоит в повторном утверждении своей силы, когда они выдумывают новую ложь, и из этой последовательности порой рождается модель привычной и даже патологической лжи.
Большинство из нас не хочет думать, что наша ложь может подвергать риску жизнь и благополучие окружающих.
Психоаналитическое исследование часто показывает, что патологический лжец в детстве испытывал проблемы с вниманием родителей. Биографы и наблюдатели отмечают: поведение Трампа во многом копирует поведение обоих его родителей. Его отец постоянно был занят и виделся с детьми, лишь когда они навещали его в рабочем кабинете или на стройплощадке. Дональд приспособил эту схему к своему отцовскому стилю и ограничил время общения со своими детьми их визитами к нему на работу. Его мать часто отсутствовала и, по многочисленным свидетельствам, вкладывала больше сил в имидж жены богатого торговца недвижимостью, чем в воспитание детей. Эти обстоятельства вызывают вопрос, считал ли маленький Донни, что родители лгут ему или не доверяют ему настолько, чтобы говорить правду. Для ребенка, жаждавшего внимания, такие родители были совершенно не такими, как они выглядели на людях, демонстрируя любовь и заботу.
Если ребенок получает от родителей противоречивые сигналы, ему трудно понять, какие из них подлинные, а какие ложные. Ребенок, чувствующий, что родителям больше нравится абстрактное представление о сыне, чем их живой сын, может вырасти во взрослого человека, которому нравится свой придуманный образ, а не трудная и долгая работа по созданию и сохранению реальности, которой соответствует этот образ. Например, такому человеку больше нравится идея президентства, чем вся тяжелая работа, подразумеваемая этой должностью.
Когда патологический лжец становится взрослым, источник его беспокойства меняется, но потребность справляться с беспокойством никуда не уходит и даже усиливается. Каждое незначительное искажение истины заставляет его еще больше отступать от действительности; по мере их накопления возникает целая система дезинформации. Сам того не осознавая, лжец вписывается в новую систему, продиктованную этими изменениями. Система становится «новой истиной», и лжец может справляться со своим беспокойством, лишь поддерживая изощренную конструкцию вранья; факты должны быть не тем, чем они являются, а тем, чего требует система. Со временем он позволяет окружить себя новой системой «измененных фактов», поддерживающей его потребность в определенности. Это необходимо для управления первоначальным беспокойством, подвигнувшим его на первую ложь.
Политическая карьера Дональда Трампа основана на лжи – на той самой бесславной «первородной» лжи, с которой он нападал на законность президентства Обамы. Как и многие его байки, ложное утверждение Трампа о том, будто Обама родился в Кении, достойно отдельного рассмотрения. В неявно выраженном расистском страхе перед «иными» читается страх перед собственной незаконностью, рожденный из осознания своих провалов в качестве бизнесмена. Но подсознательный импульс, ведущий ко лжи, предшествовал ее формированию. Возмутительная ложь о том, будто Обама не являлся гражданином США – и таким образом не мог быть законным президентом, – направлена на достижение той же психологической цели, что и первая ложь Трампа для своей матери. Она утверждает его независимость, отделяет его от других критиков Обамы и будущих кандидатов так же, как лживый маленький Донни отделил себя от четырех братьев и сестер в многодетной семье Трампов. Хотя Донни был законным ребенком, в его рождении не было необходимости, потому что у него уже имелся старший брат, получивший имя в честь отца. И как бы сильно отец ни любил его, Донни не мог стать Фредом Трампом-младшим, законным наследником своего отца.
Когда «первородная» ложь была произнесена, Трамп занялся сооружением системы, построенной на фундаментально ложной предпосылке о происхождении Обамы. Эта первая ложь породила нечестные дополнения и измышления – от заявлений ищеек Трампа, подтверждавших рождение Обамы за рубежом, до обвинений в том, что незаконный президент прослушивал переговоры популярного кандидата. Эта система разрасталась вместе с потребностью Трампа заставить других людей поверить его лживым утверждениям. Наблюдатели с удивлением отмечают, как регулярно Трамп удваивает лживую информацию, которую он распространяет. Но удивляться тут нечему – подсознательная цель его вранья просто не дает ему поступать иначе.
