Чем дольше он лжет, тем труднее ему видеть реальный мир. Есть по крайней мере частичная правда в его ёмком определении нежелательной информации как «фейковых новостей». Значительная часть этой информации несовместима с его жесткой системой убеждений, поэтому воспринимается как «фейк», или нечто нереальное. Сами «новости», как и любое новое знание, представляет угрозу для его психического равновесия. Здесь мы видим, как опора на патентованные лозунги всемогущества, особенно мантра «Сделаем Америку снова великой», обеспечивает не только силу за счет внутреннего содержания, но и предсказуемость – за счет постоянного повторения.
То, что начиналось с попытки избежать беспокойства, в конце концов становится атакой на самопознание. Со временем Трамп разучился отличать правду от лжи; вместо того чтобы усомниться в своем гипертрофированном ощущении всемогущества, он цепляется за свои слова как за истину в последней инстанции. Чем больше он лжет, тем больше боится правды, потому что ее признание может привести к психическому коллапсу.
Пока Трамп лжет всему миру, он лжет и самому себе. На каком-то уровне он сознает это: бесконечные обвинения в адрес «фейковых новостей» фактически относятся к новостям, которые он рассказывает сам себе, а не только нам. Он так запутался в своей способности распознавать реальность – теперь уже свою внутреннюю реальность, – что не нуждается в оправдании лжи, которую произносит. Если бы у него появилась такая потребность, он бы встревожился и забеспокоился. Вместо этого он лжет самому себе, чтобы защититься от беспокойства и избежать болезненных переживаний, к примеру, по поводу того, что на его инаугурации людей было вполовину меньше, чем у его афроамериканского предшественника.
Обвинения в адрес «фейковых новостей» иллюстрируют потребность Трампа проецировать свои обманные методы на других. Но для полного понимания этой динамики мы должны вернуться к одному из наиболее хитрых трюков Трампа перед его уходом в политику – к уловке, которую он провернул перед журналистами в 1980-х годах, прикидываясь другим человеком. Многочисленные источники подтвердили, что Трамп неоднократно звонил репортерам между 1980 и 1990 годами от лица своего представителя по имени Джон Миллер или Джон Бэррон. Предметом этих разговоров неизменно был Дональд Трамп, хвалы которому расточал «Миллер» или «Бэррон». Обычно речь заходила о деловых успехах Трампа или о его достоинствах в качестве любовника – последний вариант оставлял наиболее яркое и запоминающееся впечатление. Хотя некоторые абоненты Трампа находили эту уловку «просто шуткой, хотя и немного странной», как написали Краниш и Фишер, другие репортеры «считали эти звонки тревожными или даже зловещими, поскольку он (Трамп) как будто получал удовольствие, описывая, как известные женщины испытывали сексуальную тягу к Трампу».
Лжец, который на первый взгляд может показаться ловким и хитроумным, истощает свою психику, поскольку поиск истины так же необходим для ума, как пища для тела.
Весной 2018 года загадка Джона Бэррона получила дополнительный резонанс, когда бывший репортер «Форбса», который помогал составлять список «Форбс – 400 богатейших людей США», обнаружил, что Трамп, прикрываясь именем Бэррона, проложил себе путь в этот список. Согласно Джонатану Гринбергу, писавшего в «Вашингтон пост» о звонках Джона Бэррона в 1984 году, «измышления Трампа стали основой для непомерно раздутой оценки его богатства в списке “Форбс 400”, которая создала ему ореол победоносного бизнесмена на грядущие десятилетия». Трамп под именем Бэррона не только переоценил стоимость недвижимости семьи, но также лживо утверждал, что к 1984 году Фред Трамп уже передал основную часть семейной фирмы Дональду (который на самом деле не имел акционерной доли в компании до смерти его отца в 1999 году). «Эта тактика обеспечила ему место в списке «Форбс», которого он никак не заслуживал, – заключает Гринберг, – а также привела к дальнейшим похвальным отзывам, сделкам и позитивному освещению в прессе. В конце концов, она вымостила ему путь к президентству».
Эпизод с «Джоном Бэрроном» помог нормализовать положение, сложившееся вокруг патологии Трампа. «Вместо убеждения, что это были прямые фальсификации, мы с моими коллегами из «Форбс» увидели в них лишь тщеславное приукрашивание истины, – пишет Гринберг. – Это был образец, которым Трамп пользовался на протяжении всей своей последующей карьеры: он изрекал ложь такого космического масштаба, что люди верили, будто в ней содержится хоть какое-то зерно истины».
Эта нормализация продолжается и в наши дни. Психически здоровые люди не прикрываются ложными именами для распространения вымыслов о своих величайших комплексах. Они исходят из того, что любой, кто пытается это сделать, должен быть наказан, а не вознагражден. В других обстоятельствах сообщение о телефонных высказываниях Трампа было бы юридически квалифицировано как напоминание о его склонности к обману. Но «Вашингтон пост» измеряет эти лживые измышления по шкале Пиноккио, низводя их серьезность до персонажа из детского мультфильма.
В успехе «Джона Бэррона» по обману СМИ мы видим зачатки последующей успешной лжи Трампа перед журналистами и его враждебности по отношению к институту независимой и беспристрастной прессы. В своих нападках на СМИ и жалобах на гонения со стороны «фейковых новостей», он сознает, что уловка с «Джоном Бэрроном» не привела к публичному осуждению, которого она заслуживает. Убежденность в том, что он всегда может обвести вокруг пальца въедливых журналистов, несомненно, способствует его презрению к свободной прессе.
Это презрение уже проявилось во всей красе во время публикации «Искусства возвращения» в 1997 году. «Представители СМИ часто оказываются изощренными обманщиками, – пишет Трамп. – Недавние опросы показали, что общественность хорошо понимает это. Журналистика – если вы предпочитаете так называть ее в наши дни – повсеместно считается одной из самых недостойных доверия профессий в Соединенных Штатах». Трамп понимает, что ему нельзя доверять, и приходит к выводу, что СМИ тоже не нужно доверять; его отношение к средствам массовой информации проецирует его собственную ненадежность на журналистов и используется для их дискредитации.
Звонки от «Джона Бэррона» и «Джона Миллера» предположительно закончились после того, как Трампу пришлось признать эту практику под присягой по судебному иску 1990 года. Но кажущийся успех в одурачивании людей с помощью вымышленных персонажей продолжал привлекать его, как можно видеть на примере дальнейшего использования имени «Бэррон» в разных вариантах. «Зачарованность Трампа этим именем продолжалась долгие годы», – пишут Краниш и Фишер, которые отмечают, что, будучи еще женат на Иване, он «иногда пользовался кодовым именем “Бэррон”, оставляя сообщения для своей тогдашней любовницы Марлы Мэплз». Когда Трамп предложил NBC снять драматический сериал на основе его жизни и карьеры после успеха «Подмастерья», он хотел, чтобы его персонаж носил имя «Бэррон». И разумеется, они с третьей женой Меланией назвали сына Бэрроном.
Использование вымышленного имени для себя и сына приобретает дополнительное звучание, если знать, откуда оно появилось. Судя по всему, Трамп познакомился с именем «Бэррон» в процессе деловых отношений с наследником империи Хилтона, которого он сумел превзойти в Атлантик-Сити и пренебрежительно называл членом «Клуба удачной спермы». Назвать сына в честь поверженного соперника и собственного alter ego – демонстрация презрения Трампа к людям, которые, по его мнению, никогда по-настоящему не понимали и не ценили его. Здесь также прослеживается уверенность, что ему сойдет с рук самая отчаянная ложь: он не тот, кто есть, не Дональд Трамп (а Джон Бэррон), и не член «Клуба удачной спермы» (а миллиардер, всего достигший самостоятельно). Сохраняя это имя в центре элементарного обмана, который он использовал в отношении с прессой, Трамп возмущается не только СМИ, но и любым общественным учреждением, которое не дает ему распространять ложь о себе.
