Здесь Трамп подсознательно разжигает в себе (и пробуждает в других) глубочайшую из патологий: примитивную ненависть к матери. Это реакция на то, что воспринимается как предательство, после того как мать переносит фокус внимания на нового младенца и не может с прежней заботой относиться к предыдущему ребенку. Чем больше Трамп идеализирует свою мать, когда пишет или говорит о ней, тем сильнее проявляется его склонность унижать и дискредитировать других женщин как оборотная сторона этой идеализации. Трамп подсознательно вымещает на других женщинах свое отношение к матери, которое ему слишком мучительно признать и принять.
Его враждебность часто бывает направлена на других матерей или на организации, связанные с семьей и материнством. К примеру, в своей иммиграционной политике насильственного разлучения матерей с детьми он обращается к примитивным фантазиям своих последователей, связанным с семейными неурядицами и разводами. Одобрительное отношение Трампа к политике разделения семей напоминает позицию, занимаемую некоторыми отцами, особенно теми, кто считал себя нелюбимыми детьми. Когда их жены становятся матерями, такие отцы начинают подсознательно завидовать собственным детям, чья мать оказалась лучше, чем была у них самих. Человека, который так же завидует благополучию других людей, как Трамп, неосознанно привлекает перспектива разрушения благополучия другой семьи.
В 2018 году появилось сообщение, что Трамп отправился в ЦРУ и просмотрел видеоматериал о «ранее записанной антитеррористической операции, где агенты воздерживались от стрельбы, пока террорист не отошел от дома, где жила его семья. “Почему вы ждали?” – спросил Трамп». Иногда его враждебность к институту семьи направлена на более близкие цели, как в тот раз, когда он нагнулся в прямом эфире, чтобы порнозвезда шлепнула его журналом с фотографией его семьи на обложке.
Сексистские позиции Трампа чаще всего проявляются в оскорблениях и пренебрежительных замечаниях, которые он регулярно отпускает в адрес женщин. Многие из этих замечаний связаны с женской внешностью и выдают поразительно неразвитый характер. Рози О’Доннел была публично названа «отвратительной внутри и снаружи», с «безобразным жирным лицом». Бывшая мисс Вселенная Алисия Мачадо получила прозвище «безобразной мисс Пигги» за то, что набрала вес. Зрителям ранних предварительных дебатов республиканской партии было предложено «посмотреть на это лицо», когда он унижал свою коллегу по партии, кандидата Карли Фиорину. «Разве кто-то проголосует за это? Вы можете представить, что это лицо нашего следующего президента?»
В тоне этих оскорблений содержится демонстративное нежелание быть взрослым человеком. Подобно распущенному ребенку, который стремится привлечь внимание своим сквернословием, Трамп опускается до подросткового жаргона, когда оскорбляет женщин. Он по-прежнему наказывает свою мать за то, что она родила следующего сына, или за то, что она оставалась отчужденной, когда юный Дональд всем своим поведением демонстрировал нежелание взрослеть.
Некоторые наиболее обсуждаемые в СМИ оскорбления Трампа в адрес женщин указывают на прямую подсознательную связь с тяжелыми обстоятельствами рождения его младшего брата. Его печально известные слова о том, что Меган Келли «все равно регулярно теряет кровь», – яркое напоминание о почти смертельном послеродовом кровотечении у Мэри Трамп. У Мики Бжезински тоже шла кровь, – по выражению Трампа, «от крайне неудачной подтяжки лица». Это свидетельство его возмущения тем, что женщины осмеливаются становиться старше традиционного возраста деторождения. Меган, Мика и его мать Мэри, – все они были блондинками, и каждая из них отвергла Дональда, по крайней мере, в его примитивном понимании и воспаленном воображении.
С точки зрения Трампа, могущественные во всех иных отношениях женщины заслуживают унижения, если они плохо отзываются о мужчинах. В двух своих твитах 2015 года он задал такие вопросы: «Если Хиллари Клинтон не может удовлетворить своего мужа, то почему она думает, будто сможет удовлетворить Америку?» и «Сколько денег крайне непривлекательная (изнутри и снаружи) Арианна Хаффингтон платит своему бедному бывшему мужу за использование его фамилии?» Его язвительное замечание о Хаффингтон относится и к другим женщинам, чью внешность он порочил в последние годы.
Придавая такое значение внешности женщин и говоря об их способности заставлять других мужчин выглядеть лучше или хуже, Трамп неосознанно признает их власть. Он боится уступок перед ними, поэтому его словесные нападки на женщин – способ восстановления и утверждения собственной власти. В психоаналитике такой вид поведения называется «встречной фобией» и означает действия, вызванные подсознательным желанием защититься от страха. Хотя Трамп сознает женскую власть над мужчинами, он ведет себя так, будто женщины не представляют никакой опасности. На осознанном уровне он чувствует себя храбрецом, поскольку он богат, знаменит и может брать все, что захочет. (Возможно, я сам проявляю признаки «встречной фобии», когда пишу эту книгу, так как полмира – и республиканская партия в полном составе – боится лучше изучить своего нового короля и заглянуть под его новую одежду.)
Другой страх, проецируемый Трампом на женщин, состоит в том, что они могут бросить его, как сделала мать (по крайней мере, в его представлении). Он справляется с этим страхом, требуя полной лояльности от близких женщин в его жизни. «Верность – это все для меня, – сказал он Нэнси Коллинз в 1994 году. – Я абсолютно преданный человек, и я не признаю неверности, поэтому мой отец не мог понять, почему я разошелся с Иваной».
Человека, который так же завидует благополучию других людей, как Трамп, неосознанно привлекает перспектива разрушения благополучия другой семьи.
В том же интервью он раскрыл некоторые свои представления о женской верности, которые, по его мнению, нарушила Ивана, когда устроилась на работу в одном из его казино. «Не хочу выглядеть шовинистом, но когда я вечером возвращаюсь домой, а ужин не готов, то мне хочется пробить крышу, – объяснил он. – Вместо ужина я получаю цифры из казино. После двенадцатичасовой работы я не желаю говорить о бизнесе. Я моментально замыкаюсь в себе: это мой защитный механизм. А когда она начинает кричать по телефону на кого-то из казино… я не хочу, чтобы моя жена так кричала. Ивана была очень мягкой женщиной, но потом эта мягкость пропала. Она стала руководящим сотрудником, а не женой».
На подсознательном уровне – на уровне работы с пациентами в моем рабочем кабинете – Трамп имеет в виду, что жена должна подчинять свои потребности мужу либо столкнуться с последствиями неподчинения. Хотя психологическая «премия за лояльность» частично объясняется обстоятельствами его детского воспитания, это желание можно проследить до почти всеобщей тоски по состоянию полного блаженства в самых ранних отношениях между матерью и младенцем. Для маленького Дональда это блаженство было кратковременным, и теперь он демонстрирует младенческую жажду абсолютной лояльности и нераздельного внимания от тех, кто должен удовлетворять его потребности.
В крайних случаях взрослый человек жаждет еще более полной атмосферы блаженства, что можно наблюдать в попытках воссоздать безопасность и уединение материнской утробы. До Белого дома Трамп уединялся в позолоченном убежище своих апартаментов в «Трамп Тауэр», где блеск золотых поверхностей пробуждал у него воспоминания о тяге Мэри Трамп к роскоши и великолепию. Необычное требование Трампа врезать в дверь своей спальни в Белом доме дополнительный замок (для которого нет ключа даже у службы охраны президента) предполагает, что он снова пытается создать личное убежище с ощущением психологического комфорта и безопасности, как в материнской утробе. Но все эти уловки не срабатывают, поскольку единственным реальным вариантом развития для него остается встреча со своей яростью по отношению к матери, скорбь о разлуке с ней и намерение двигаться дальше.
