Репрессия – ярким примером репрессии служит двухлетний ребенок, который просыпается от ночных кошмаров и боится какой-то угрозы, таящейся в комнате: монстров, призраков или злобных псов. Все это разновидности проецируемой агрессии. Для избавления от нее ребенок старается использовать внешние источники – к примеру, боится темноты или внезапного нападения. Когда мать разочаровывает маленького ребенка, он проецирует на нее свое возмущение и агрессию, а потом начинает бояться ее. Этот процесс сходен с паранойей. Ребенок чувствует себя гонимым и угнетенным. Взрослые могут специфическим образом переживать такие детские чувства; мы видим их в преувеличенных страхах перед иммигрантами, которые якобы угрожают отобрать работу у коренных американцев.
Предубеждение – вера, идея или теория, сформированная до ее проверки, считается предубеждением. Хотя предубеждения можно изменить или подтвердить в зависимости от жизненного опыта, некоторые люди – такие как президент Трамп – предпочитают избегать практических знаний, которые ставят под сомнение их давние убеждения. Поэтому они крайне неохотно принимают новые идеи или общественные перемены как нечто потенциально благотворное. У Трампа есть предубеждение, что взаимозависимость в международной торговле означает получение преимуществ одними за счет других, и ничто не может убедить его в обратном.
Вызов, брошенный предубеждениям, выглядит рискованным делом. К примеру, идея о том, что правительство отбирает наши свободы из-за чрезмерного регулирования, может восприниматься как факт, но становится предубеждением, если появляется новое знание – например, о том, что правительственные нормы защищают чистую воду от предприятий, загрязняющих ее. Но когда мы рассматриваем все предубеждения как факты, то отворачиваемся от поисков истины. Эти поиски так же необходимы для души, как пища для тела; без них психика истощается. Трампом движут многочисленные предубеждения, и если кто-то из его окружения бросает им вызов, то он скорее уволит этого человека, чем прислушается к нему.
Проекция – в том смысле, который чаще всего используется в моей книге, проекция – это приписывание своих желаний, наклонностей или движущих побуждений кому-то другому, чтобы не признавать их внутреннего происхождения. В большинстве случаев человек проецирует неприятные или постыдные качества. Если признать их наличие у себя, это вызывает беспокойство; при проецировании вовне они заставляют человека тревожиться о том, что сделают другие люди.
Регрессия – возвращение к прошлой жизненной ситуации с целью избежать беспокойства в настоящем. При возвращении к более ранним формам мышления, таким как детское мировоззрение, человек осознает свои чувства, но не их первоначальный источник. Постоянное возмущение Трампа расследованием Мюллера предполагает, что он вернулся к своему гневу на отца, отправившего его в военное училище за тайные запретные поездки на Манхэттен. Ситуация с Мюллером гораздо сложнее, но чувства президента Трампа регрессированы и упрощены до его юношеского отношения к отцу. Он совершает регрессию без осознания источника своей ярости; ему просто хочется уволить Мюллера. К несчастью для Трампа, упрощенный уровень функционирования психики, сопровождающий состояние регрессии, затрудняет для него понимание последствий своих действий.
Навязчивое повторение – это подсознательное стремление к стрессовым ситуациям. Оно часто сопровождается регрессией. К примеру, каждый раз, когда Трамп заявляет, что Мюллеру нечего расследовать, он неосознанно повторяет борьбу со своим отцом, хотя сам полагает, что его чувства относятся только к текущим обстоятельствам.
Президент Трамп пообещал демократам реформу DACA, а потом взял свое слово обратно. Нарушая обещания, он повторяет нечто хорошо усвоенное в детстве, когда он заставил своего младшего брата Роберта поделиться с ним кубиками для сооружения дома. Донни так и не вернул кубики, но склеил из них высокую башню. В тот раз он одержал победу, но продолжал заигрывать с катастрофой, пока отец не сослал его в Нью-Йоркскую военную академию.
Потребность сеять хаос вокруг себя, переходя от одного опасного положения к другому, – это навязчивое повторение, которое иногда проявляется у Трампа парадоксальным образом. Он ставит своих избирателей в положение Роберта, пользуясь их доверием, и ввергает оппозицию в состояние страха и беспокойства – снова то же самое, что он делал с Робертом. Навязчивая часть состоит в том, что Трамп действует за пределами осознанного контроля. Он повторяет свои страхи перед отцом и желание вызвать у того тревогу и беспокойство. (Здесь стоит напомнить, что Фред Трамп состоял в попечительском совете начальной школы, где учился Донни и часто слышал о буйном и оскорбительном поведении своего сына.) Нынешние конфликты Дональда Трампа воссоздают памятные моменты его детских переживаний и борьбы с отцом.
Садизм в своей основе представляет агрессию с сексуальным контекстом. Это получение эротического удовольствия от причинения боли и страданий другим людям. Чрезмерный садизм препятствует обучению и подавляет интерес к миру, поскольку желание причинять страдание гораздо легче осуществить, если садист почти ничего не знает о человеческих качествах своего объекта (жертвы). Садист неосознанно выбирает невежество, чтобы ему было проще поддерживать свое деструктивное мировоззрение. Трамп во многом разделяет такой подход, который стоял за его решением упростить и систематизировать свою администрацию примерно так же, как он поступал в своем бизнесе. Окружающие должны не только хвалить его, но и не сомневаться в его решениях. Трамп проявляет садизм с оттенком трусости, увольняя членов своего кабинета дистанционным способом через Twitter после льстивых заверений, что у него с ними прекрасные отношения. Его поведение с нашими союзниками тоже можно назвать садистским, так как ему доставляет удовольствие приводить их в смятение своими заявлениями о намерении расторгнуть «ядерную сделку» с Ираном. Он предпочитает делать то, что хочет, а не то, что должен, – и ему часто хочется причинять страдания другим.
Расщепление обозначает примитивный психологический процесс разделения нашего внутреннего и внешнего мира на «хорошее» и «плохое». Когда ребенок чувствует себя любимым и защищенным, то все хорошо; когда у него начинаются желудочные колики или приступ ярости, то все плохо. Мы расщепляем наши переживания на хорошие и плохие для защиты одного чувства от другого. Младенцы и маленькие дети не могут поверить, что один и тот же объект может доставить им как приятные, так и неприятные эмоции. По мере накопления приятных чувств от «хорошего» объекта, неприятные чувства становятся более терпимыми; в конце концов ребенок ощущает в себе достаточно внутренних сил, чтобы хорошие чувства взяли верх над плохими. Со временем мы отождествляем себя с «хорошими» объектами, и они становятся частью нашей личности. У Трампа этот процесс приобрел вид превращения себя в любимый объект, самый достойный из всех. Вместо кого-либо из своих родителей, он возлюбил самого себя. Отщепленный «плохой» Трамп испытывал трудности с обучением, завидовал окружающим и ненавидел их. Со временем такое расщепление ослабило способность Дональда Трампа любить мир, где он живет, и хорошо относиться к нему.
