Памятник Ли Сунсину в Сеуле
Имчжинская война Чосону нанесла огромный урон. Страна была разорена, казна опустела, много людей погибло, многих, как пленных, так и мирных жителей (в первую очередь — ремесленников), увели с собой японцы. Количество пахотных земель уменьшилось в три раза. Международного валютного фонда и Всемирного банка тогда не существовало, не у кого было взять кредиты на восстановление страны. Корейцам приходилось надеяться только на себя.
Глава шестая
Государство Чосон в 1599–1863 годах
Преодоление последствий Имчжинской войны и борьба между партиями
О том, насколько был велик урон, нанесенный государству Имчжинской войной, можно судить хотя бы по тому, что в послевоенное время стало возможным покупать янбанский статус и чиновные должности. Любой свободный человек, пускай даже и вчерашний раб, мог стать дворянином или (и) чиновником, внеся в казну определенное количество зерна, полотна и т. п. В жертву приносились сразу два священных принципа — принцип чистоты янбанского сословия и принцип получения чиновной должности только после успешной сдачи экзаменов. Продажа янбанских статусов получила продолжение в XVIII веке. Помимо государства статусами торговали и обедневшие дворянские семьи, которые за плату усыновляли желающих. Благодаря этому в современной Корее очень трудно найти человека, ведущего свое происхождение от крестьян — повсюду только дворяне
[68].
Разумеется, продажа должностей сказалась на качестве управления государством. Продавались в основном низовые должности, но от них зависело очень многое, ведь именно низшее чиновничество напрямую общается с народом. На фоне продажи должностей пышно расцвели злоупотребления. Купивший должность старался как можно скорее окупить затраты на ее приобретение. Но тем не менее лучше было торговать статусами и должностями, нежели чрезмерно увеличивать бремя налогов и податей — в столь сложной обстановке любое восстание могло привести к падению государства.
Решая проблему создания большой и боеспособной армии, правитель Сонджо ввел обучение крестьян и рабов военному делу. По сути то была система резервистов — без отрыва от своего основного занятия люди проходили подготовку, учились владеть различными видами оружия. Эти навыки можно было использовать не только во время войн, но и при восстаниях.
За время войны среди чиновников, в том числе — и придворных, стали преобладать выходцы с севера, которые после изгнания японцев разделились на две группировки-партии — Большую Северную и Малую Северную. Соперничество между этими партиями особенно обострилось после того, как правитель Сончжо решил сменить своего преемника.
Во время войны Сончжо, у которого не было сыновей от жены, назначил наследником престола своего сына Кванхэ, рожденного от наложницы. Кванхэ, которому тогда было 20 лет, получил титул гуна и стал помогать отцу в делах правления. После смерти жены Сончжо женился повторно, и эта жена (жена, а не наложница!) в 1606 году родила сына Ёнчхана, который, как и положено «законному» сыну, получил титул тэгуна. Правитель решил сделать своим преемником Ёнчхана. Решение сменить взрослого и подготовленного к правлению преемника на ребенка, прямо говоря, было неумным. Но как известно, к молодой жене прислушивается даже глухой.
Правителю нужно было как-то обосновать свое решение, и Малая Северная партия начала готовить почву для смены преемника. Большая Северная партия встала на защиту прав Кванхэ-гуна. Придворная борьба закончилась вничью — Сонджо отправил в ссылку предводителей обеих партий, а смену преемника на время отложил, но вскоре (весной 1608 года) умер, и престол достался Кванхэ-гуну, ставшему еще одним правителем без посмертного имени.
Кванхэ-гун
При Кванхэ-гуне влияние Большой Северной партии возросло. Опираясь на ее поддержку, новый правитель решил устранить своих потенциальных конкурентов. В 1609 году по обвинению в государственной измене был казнен старший брат правителя Имхэ-гун. Мать Ёнчхан-тэгуна Кванхэ-гун приказал посадить под домашний арест, а ее отца, видного сановника Ким Чженама, казнил по стандартному обвинению в государственной измене. Ёнчхан-тэгуна, лишенного поддержки своей родни, Кванхэ-гун лишил титула и сослал на остров Канхвадо, где тот был убит в 1614 году, когда о нем все забыли. Такая жестокость вызвала возмущение в придворных кругах. Дело закончилось свержением Кванхэ-гуна, но прежде надо сказать о том, что сделал этот правитель для блага государства.
Нурхаци
Сделал Кванхэ-гун много. Во время его пятнадцатилетнего правления были залечены практически все раны, нанесенные Имчжинской войной. Примечательно, что этот правитель, столь круто обходившийся со своими близкими родственниками, был довольно мягок с народом, мягок и справедлив. Вот один пример. В 1607 году в столичной провинции Кёнги вспыхнуло крестьянское восстание, вызванное бедственным положением крестьян и произволом местных чиновников. После подавления восстания Кванхэ-гун не увеличил налоговое бремя в качестве наказания, как это было заведено в те времена, а, напротив, смягчил его и упорядочил. Вместо нескольких прежних налогов и податей был установлен единый подворный налог, ставка которого не могла изменяться чиновниками. Со временем это полезное нововведение распространилось по всему государству. С бывшим врагом — Японией — Кванхэ-гун развивал торговые связи, что было выгодно обоим странам. С империей Мин тоже поддерживались хорошие отношения, но с оглядкой на маньчжуров, потомков чжурчжэней, которые в 1616 году воссоздали чжурчжэньское государство Цзинь, павшее под натиском монголов в 1234 году. Основатель Цзинь хан Нурхаци сразу же провозгласил себя Сыном Неба, обладающим Небесным мандатом на правление, то есть — равным минскому императору. В 1618 году Нурхаци опубликовал антиминский манифест «Семь больших обид», в котором излагались маньчжурские претензии к империи Мин. В подобной обстановке правителю Чосона приходилось вести себя очень осторожно, так, чтобы не испортить отношения с Мин и не навлечь на себя гнев маньчжуров. Когда маньчжуры начали войну с Мин, Кванхэ-гуну пришлось послать войско в помощь своему сюзерену, но при том он вел тайные переговоры с маньчжурами, а у войска был приказ по возможности избегать столкновений с ними. Эту мудрую и единственно верную в той ситуации политику критиковали оппозиционно настроенные круги, среди которых преобладали конфуцианцы, считавшие «недостойными» переговоры с «варварами». Эти критики забывали или делали вид, что забыли о том, как под ударами «варваров» дважды гибли китайские империи. С тринадцатитысячным чосонским войском маньчжуры обошлись гуманно — взяли в плен и предложили Кванхэ-гуну заключить союз. Предложение было принято.
