Дима улыбнулся и нежно сжал ее ладонь. Губы Марины растянулись в наигранной улыбке. Она опустила лицо так, чтобы волосы скрыли ее оскал, приклеившийся к лицу, а из глаз полились слезы.
Она не могла больше его обманывать! Она не хотела больше играть!
– Отмените оставшиеся встречи на сегодня, – попросил удивленных секретарш Дима и прихватил с дивана Маринину сумку.
Дзвянкнул лифт. Створки открылись. Пытаясь выбить из сердца тревогу, Марина прижалась к Диме еще сильнее.
Она прошли к выходу, провожаемая завистливыми взглядами девушек с ресепшена.
Ресторан был в здании напротив, там где он жил, только на шестьдесят втором этаже. Дима крепко прижимал к себе девушку, когда они поднимались на очередном лифте. Безразлично Марина окинула взглядом шикарную обстановку.
Администратор зала, завидев Аскендита, заметалась по залу, который был наполовину полон. Их провели к отгороженному стеллажом залу. Помещение было небольшим, но пустым. Марина безразлично указала на небольшой круглый столик у окна. Тучи уплыли, открывая чистое небо на Западе.
– Можно? – администратор потянулась помочь Марине снять пальто, но вдруг девушка вспомнила, что до сих пор в нижнем белье. Она помотала головой и поспешила в уборную.
Весь задор сегодняшнего дня улетучился. Опустошенная она устало вздохнула и выудила из сумки зеленое платье.
Выйдя из кабинки, Марина подтянула резинку чулков и вдруг замерла. Улыбка окрасила лицо.
Запустив руку под юбку платья, она стянула кружевные трусики и нервно оглянулась на дверь. Она не хотела, чтобы кто-то застал ее за этим занятием.
Ладонь сжала маленький лоскут черного кружева. Румянец на лице выдавал возбужденное волнение.
Она вышла из уборной и передала официантке пальто. Пальцы сжали трусики сильнее.
Дима поймал ее взглядом. Марина обошла стол и неожиданно для него впилась губами в его губы, совсем не смущаясь присутствующих.
Рука нашла его ладонь.
Марина отпрянула и, хитро свернув глазами, села на свое место.
Дима в непонимании раскрыл ладонь. Глаза его расширились, а зрачки потемнели.
Марина улыбнулась шире. Она провела носком туфли по его ноге.
“Так Ева не делала? По глазам вижу, что нет”, – победоносно подумала она. Дима сжал руку и шумно выдохнул.
Марина хмыкнула и как ни в чем не бывало открыла меню. Отгородившись от его потемневшего взгляда, она растеряла весь задор.
Невольно она потеребила кулон в виде капли на шее. Она должна была рассказать все ему, но это оказалось сложнее, чем она думала. Она боялась.
Подошла официантка и приняла заказ.
Дима все смотрел на очерченный светом профиль Марины и ругал себя за несдержанность. По другую сторону шикарного вида наступала вторая черная туча, укрывая высокие башни темным одеялом. Вдалеке вновь прогремел гром.
Дима должен был держать себя в руках! Марина так старалась для него и была на самом деле прекрасна. Он спрятал ее трусики в карман и улыбнулся.
– Сколько тебе сегодня исполнилось? – тихо спросила Марина, не отрывая взгляда от розового горизонта. Черная туча, подобно огромному кораблю пришельцев, мелькая молниями, захватывала все больше неба. – Я так и не знаю, сколько тебе лет.
Марина перевела на него зелено-синие глаза, словно полная водорослями морская вода у берега.
– Дай подумать, – Дима перевел взгляд куда-то на потолок и нахмурился. – Пятьдесят три.
От неожиданности девушка подавилась воздухом и закашлялась.
– Сколько? – переспросила она, разом забыв про свои тревоги. То, что она не знала точный возраст Дмитрия Аскендита, было правдой. Данные в сети были настолько разными, что она запуталась в подсчетах.
– Пятьдесят три.
– Но как? Ты же так молодо выглядишь.
– Я специально поддерживаю себя в такой хорошей форме.
– О таком надо предупреждать, – возмутилась Марина, плохо переваривая эту информацию. Марина, конечно, знала, что прямые наследники жили около двухсот лет, но совсем не ожидала, что Диме уже пятьдесят три. Почему-то ей казалось, что ему около сорока. – Плохо в голове укладывается. Ты такой старый…
Лицо Димы окаменело.
– Ну, спасибо за “старого”… – нахмурился он, но в глазах мелькнул смех.
– Прости…, я не это хотела сказать…
– Уж поверь, мне кажется я все тот же двадцатилетний оболтус, просто обязанностей больше стало. Время неумолимо быстро летит, даже и не заметил, как мне стукнул полтинник.
Он драматично вздохнул.
Официантка, улыбнувшись, принесла чай и Маринин “шедевр” на подставке. Точнее “это” выглядело коричневым месивом, совсем не похожим на торт. Сахарные буквы растеклись и помялись. Лучшие повара Москвы, видимо, соскребали его со стенок помятой формы.
Лицо Марины разом вспыхнуло. Девушка опустила глаза на руки.
– Надо было его выкинуть, – она нервно смяла тканевую салфетку.
– Ну что ты за глупости говоришь.
Официантка брезгливо навалила в тарелки по горке торта и удалилась.
Дима засунул в рот ложку. Зрачки его расширились и от этого глаза стали казаться черными. Щека вдруг дернулась. Он медленно проглотил кусок и, улыбнувшись, воодушевленно стал быстро есть.
– Очень вкусно! Давай и твой кусочек, я хочу съесть и его…
Марина нахмурилась и удержала свою тарелку на месте. Настороженно она взяла ложку. Из кухни высыпали все повара, посмотреть, как важный гость ест этот “шедевр”.
– Оставь, а то мне мало… – прохрипел Дима. Марина покосилась и дверь на кухню и уловила как глаза поваров достигли размера блюдец. Шеф-повар схватился за сердце.
Марина засунула маленький кусочек в рот и замерла.
“Что за?” Она выплюнула кусок в салфетку.
– Я похоже соль с сахаром перепутала когда крем делала… Выплюнь быстро!
Дима, не удержавшись, схватил стакан воды и залпом осушил его.
– Зачем же ты ел это? Его же есть невозможно!
Дима улыбнулся и вместо ответа схватил и Маринин стакан с водой. Утолив жажду, или, скорее всего, перебив тошнотворный вкус, он встал и усадил Марину себе на колени.
– Ты так старалась, я не мог тебя обидеть.
Воздух с шумом вышел из легких, и Марина прижалась к теплой и такой родной груди. В его объятьях девушке казалось, что она в безопасности.
Дима запустил руку в ее спутанные волосы. Мурашки покрыли спину и разбежались по всему телу.
– Я тоже люблю тебя, – горячее дыхание пощекотало ухо. Сердце затрепетало.
Марина вдруг поверила всем сердцем, что Дима ее поймет как никто другой.
