– Хорошо, – без эмоций ответил он, а Марина пулей кинулась собирать раскиданные вещи, коробки, остатки еды и распихивать все по шкафам.
Она сдвинула диван, так, чтобы алое пятно на ковре не бросалось в глаза, и довольная хлопнула в ладоши.
Дима поднялся.
Щелкнув замком, Марина улыбнулась ему во весь рот, босой ногой запихивая ботинки в угол.
– Привет, – пропела она. – Это так неожиданно…
Рот Димы растянулся в вымученной улыбке.
– Прости. Я проезжал мимо… и почувствовал, что если сейчас тебя не увижу, чокнусь.
Дима наклонился и, развязав шнурки, снял начищенные до блеска туфли.
– У меня гостевых тапок нет, – засмущалась она сильнее и отступила, пропуская его в гостиную-кухню.
Дима ступил на пушистый белый ковер, в носки сразу вонзились крошки, но он не обратил на это особого внимания, потому что уставился на люстру, усыпанную одеждой, как хрусталем.
– Оригинальненько… – присвистнул он. Марина вышла из-за его широкой спины, и кровь отлила от лица. Она подбежала к дивану. Встав на него, быстро стянула с покачивающейся люстры одежду и запихнула ее в первый попавшийся шкаф. Он еле закрылся от переполнявших его скомканных вещей.
– Прости, – покраснела она до кончиков ушей. – Ты будешь чай?
– Не отказался бы, – улыбнулся он и сел на диван.
Марина побежала на кухню, а Дима осматривал гостиную, ища хоть намек на то, что Марина – предатель.
Пыль на мебели, крошки везде, где только можно, пружинки волос по углам, выглядывающий носок из шкафа – все была как у обычных студентов. Он обернулся и проследил, как Марина открыла верхний фасад кухни и оттуда вывалилась одежда.
Она выругалась и обернулась. Поймав взгляд Димы, она еще сильнее покраснела.
– Давай я тебе помогу.
– Нет! – закричала она, став белой как лист бумаги, ведь она вспомнила, что палец её мамы до сих пор лежал в морозилке. Как бы она объяснила это, если бы Дима нашел его? Типа: запасной палец? Откусила у студентки, что посмела списывать у неё? – Я сама.
Дима хмыкнул и встал.
– Где у тебя туалет?
Марина швырнула выпавшую одежду в нижний ящик кухонного гарнитура и, сглотнув, указала на дверь.
– Чтобы тебя не смущать, давай поедем в ресторан. Я голоден. Одним чаем не наемся, – он взялся за ручку двери уборной и обернулся.
Марина кивнула, мило потупилась.
“Нет, она не может быть человеком Мортиса. Только не она”, – заверил он себя и зашел в ванную.
Если она предатель, то она великолепная актриса или он полный дурак, что не видит лицемерие. Он же видит как она смотрит на него, он же чувствует, как она дрожит в его руках, как отвечает на поцелуй… Неужели это все игра?
Нет, Марина любит его. Марина – невинная девушка, она не может быть Виверн.
Дима подошел к зеркалу и увидел на полке расческу, полную спутанных волос и зубную щетку, вставленную в стакан.
“Она не предатель!” – кричало все внутри и Дима в нерешительности замер. Ему казалось, что он предавал Марину даже тем, что сомневался в ней.
Всего несколько волосков…. Этого должно хватить.
Сглотнув, он протянул руку к расческе и вытянул часть светлых волосков. Он скрутил их и вложил в приготовленный пакет.
Дима поднял взгляд на зеркало и увидел отражение своих покрасневших от недосыпа глаз. Он не был лицемером. Он не мог улыбаться, когда в душе все обливалось кровью. Он должен был узнать правду.
Дима включил воду и провел мокрыми руками по лицу. От холодной воды его мысли прочистились.
Он должен был вылетать в Лондон через несколько часов. Завтра похороны мамы и посвящение его в Ла Дэвлесс.
Он стряхнул с рук воду, потому что не нашел полотенца, и вышел из ванной.
– Мне жаль. Только что позвонили, я должен сейчас вылетать, – сказал он напряженно.
– Да? – глаза Марины выдали ее облегчение. Это взволновало Диму еще больше. – Как жаль…
– Мы завтра уже увидимся, не переживай. Главное, не опоздай на самолет.
Марина проследила за его спиной. Он так неожиданно пришел и ушел… Девушка нахмурилась и задумчиво посмотрела на дверь ванной. Она ведь не чувствовала звонка и не слышала, чтобы он с кем-то говорил.
Но у Марины был всего лишь вечер и ночь, чтобы найти маму, поэтому ей некогда было анализировать странности в поведении Димы.
Глава 16
Земли Видящих
Марина в ужасе вышла из самолета. Ветер с мокрым снегом ударил в грудь. Лондон невзлюбил ее с первого взгляда. Девушка зарылась в красный шарф по самые глаза. Кудри от ветра бросались во все стороны и лезли в глаза.
Осталось всего несколько часов до отпевания и одномоментного принятия звания Ла Дэвлесс.
Дима не встречал ее, он готовился. Ее встретил водитель и повез в Земли Видящих. Два часа от аэропорта прошли быстро. Почему когда не хочешь что-то, время смеется в лицо и летит со скоростью света?
Высокий каменный забор по периметру то здесь, то там был заставлен камерами. Кроме этого охрана, казалось, стояла на каждых двух метрах территории.
Луга, леса, поляны… А вдалеке виднелся неземной красоты собор. Собор Святых Видящих.
Витражи с изображением крылатых Видящих горели огненными, небесными, солнечными цветами и радугой освещали просторное помещение, которое с трудом вмещало сотни человек.
Тихие разговоры и плач щекотали слух и нагнетали обстановку.
Розы, повсюду кровавые розы. Женщины в шляпах и красных нарядах. Мужчины в бордовых, черных костюмах.
На пьедестале, окруженном невероятным количеством бордовых роз, стоял гроб из черного дерева. В нем, утопая в подушках, лежала так непохожая на себя Ирма.
Собор Святых Видящих не был обычной церковью, нечто другое это было: величественные своды сходились над головой и поддерживались изваяниями огромных братьев Аскендит и Пурус; написанное рукой художника небо было почти как настоящее, и казалось, что крыши и нет вовсе, и прародители дэвлесс поддерживали небо.
Марину подвели к скамье, где сидели Кристина. Та кивнула на ее приветствие, подняв на девушку полные слез глаза. Она встала, передала приготовленную розу и отвела Марину к третьему ряду. Марина огляделась и увидела рядом с собой смутно знакомое лицо, и только спустя пару мгновений поняла, что это президент Российской Федерации. Она округлила глаза и огляделась. Лидеры многих стран пришли попрощаться с Иромой Аскендит и поприветствовать нового главу Дома Аскендитов.
Голос песнопевцев заструился и все смолкли.
Облаченный в рясу цвета серебра Старейший Видящий вышел из небольшой двери и, встав на пьедестале у гроба, начал читать молитву. Марина не могла разобрать ни слова. Все молчали. Только некоторые женщины, не выдержав, всхлипывали; громко залился плачем младенец.
