“Наконец, я нашел тебя. Я жду тебя у городских часов. Если не придешь, он умрет. Ты знаешь, что я это сделаю”.
Заскрипела дверь.
Ева спрятала за спину письмо и вскинула глаза.
– Как прошла репетиция хора… Что у тебя случилось? – осекся Дима, оглядывая раскиданные яблоки и присевшую Еву.
Ева сунула письмо в карман куртки. Через силу улыбнувшись Диме, она потянулась к яблоку и быстро опустила лицо так, чтобы он не заметил ужас на лице. Она задавила пульсирующую от страха силу, боясь, что он почувствует её страх.
– Ох, я растяпа… Выронила сумку и все рассыпалось.
Дима присел и перехватил ее руку.
– Я заждался тебя, – прильнул к ее дрожащим губам.
Ева замерла и, с трудом сдерживая слезы, отстранилась.
– Что-то случилось? – нахмурился Дима.
Ева широко улыбнулась.
– Я забыла молоко. Собери пока все здесь, я сейчас вернусь.
Она вскочила, но, замерев на долю секунды, прильнула губами к его губам с такой страстью, что голова закружилась.
– Я любою тебя, – выдохнула она и поспешила обратно к велосипеду. Из кармана выпало письмо, но она так спешила, что и не заметила этого.
***
Непроглядная тьма. Шумное дыхание. Омерзительный страх обвивал шею подобно змее. Руки, глаза завязаны.
Машина остановилась и Еву, вытащив за шкирку, встряхнули и поставили на ноги. Ее колотила крупная дрожь. Ноги с трудом передвигались. Носки кроссовок цеплялись за камни.
Она услышала, как открылась дверь. Лестница наверх. Ее кинули. Легкие взорвались болью от удара ребрами о пол.
Она закашлялась и замерла, прислушиваясь. Сила словно померкла. И она знала почему: ошейник, что использовали на преступниках.
Казалось, прошла вечность, перед тем как о ней вспомнили.
Дверь скрипнула. Она дернулась от прикосновения.
– Вот так… – произнес знакомый голос и, подняв её на руки, усадил на кровать. – Просил же их быть мягче.
Повязка слетела на пол, и Ева увидела перед собой Анирама Мортиса.
Она резко выдохнула и шумно втянула воздух через нос.
– Мистер Мортис?
Он встал.
– Мне понадобилось много усилий, чтобы найти тебя. Ты хорошо спряталась.
Улыбнувшись, он поднял руку, намереваясь провести по ее щеке, но Ева в последний момент отпрянула и вжалась в стену.
– Зачем ты меня похитил?
Взгляд Мортиса заледенел.
– Привыкай. Теперь это твой дом, – он махнул рукой.
Ошарашено Ева обвела взглядом большую комнату: узкая дверь, ведущая, скорее всего в ванную, пианино, диван, стол, стул, полка с книгами, шкаф, большая двуспальная кровать с балдахином, три круглых шерстяных ковра на паркете и решетка на двух небольших окнах.
– Ты издеваешься? Что происходит? Зачем ты притащил меня сюда?
– Поговорим через несколько недель, когда ты… обживешься.
Он встал, а Ева с завязанными руками, не веря в происходящее, проследила, как он уходит.
– Стой! Подожди. Эй, Анирам! Ты шутишь? Это ведь розыгрыш? Где Дима?
Мелькали дни, а Ева металась зверем. Все попытки к бегству не увенчались успехом. Охрана на улице под окнами и за дверью следили за ней. Они же заносили ей еду по расписанию.
Мелькали недели, и вид из окна менялся: столетние ели покрылись снегом.
***
Дверь открылась. Пальцы остановились. Звуки пианино оборвались.
Мортис застыл в проеме. Небритое несколько дней лицо обросло щетиной. Ева медленно обернулась. Ее светлые брови сошлись на переносице, а взгляд ожесточился.
– Добрый день, Ева. Прошло…
– Выпусти меня! – выкрикнула она. Как дикая кошка она подскочила и подбежала к Мортису. Он ухмыльнулся и, сделав шаг внутрь комнаты, закрыл за собой дверь.
– Я смотрю, ты обжилась. Он многозначительно посмотрел на платье, что лично выбирал для нее.
Ева в отвращении прикрыла вырез платья.
– Что ты хочешь от меня?
– Я хочу, чтобы ты стала матерью моим детям.
Изумление, недоверие переполнили ее и почти сразу же сменились осознанием, что ее ждет. Ужас пронзил лицо гримасой полной омерзения.
– Ты псих!
Гнусная улыбка пронзила лицо Мортиса. Он сделал шаг к Еве.
– Ты еще не знаешь насколько.
Ева отпрянула. Ноги зацепились за ковер, и она рухнула на пол. Волосы, взметнувшись, разметались по плечам. Она вкинула голову.
Холодный, высокомерный, он стоял и бесстрастно оглядывал ее оголившиеся бедра.
Ужас от осознания, что Мортис хотел от нее, питоном обвил ноги и поднялся выше. Она задрожала.
Мортис присел.
– Я никогда не соглашусь на это, – обрела голос Ева.
– Я не хочу причинять тебе вред, – тихо произнес он.
– Никогда. Слышишь!
– Ты все надеешься, что тебя найдет твой… Дмитрий Аскендит? – Мортис скривился и резко встал. – Так послушай же: если будешь хорошей девочкой, то он не пострадает.
– Нет… Дима найдет меня.
Мортис оскалился как волк и зарычал:
– Тебе придется привыкнуть и принять меня, иначе ты пожалеешь.
Запястье вспыхнуло такой болью, словно кто-то невидимый и невероятно сильный вырвал кисть, разорвав плоть, кости, хрящи. Мысли разом выбились из головы.
Вмиг все прошло. Глаза смогли сфокусироваться на целой руке. Ева вскинула глаза на Мортиса.
Это было предупреждение. Всего миг. Удар. Пощечина. Вот она какая, сила Владыки смерти.
– Я тебя предупредил.
***
Дверь открылась. Свет с коридора прорезал золотом темноту комнаты и осветил разметавшиеся кудри на подушке.
Ева крепко спала, обняв подушку.
Мех на дубленке припорошился снегом, что таял от жара дома. Расстегнувшись, Мортис тихо прошел к кровати Евы и положил перед ней деревянную коробочку.
Он замер и, не удержавшись, убрал с ее лица несколько прядей.
Рука пронзилась зарядом. Мортис вздрогнул – перед глазами возникла картинка: горячий язык Дмитрия Аскендита вторгается в рот Евы. Томный вздох. Она выгибается и стонет от сладости его губ.
– Дима… Дима…
Морис отпрянул, словно обжегся. Ярость вспыхнула в его глазах. Ева вздрогнула и, распахнув глаза, закричала. Тело пронзила судорога.
– Не смей думать о нем, – прошипел Мортис. Лицо Евы обдало горячим дыханием. Она тяжело дышала и, широко распахнув глаза, смотрела на своего мучителя. – Ты только моя. Забудь Аскендита!
