— … и да будет Всевышний свидетелем, что клятва моя правдива и дана от чистого сердца, — закончил я, вкладывая свои ладони в руки епископа.
— От имени матери нашей святой церкви принимаю твою клятву, Кеннер Арди, и объявляю тебя законным владетелем баронства Раппин, — провозгласил в ответ епископ, передавая мне меч. — Прими этот меч и рази им врагов господа нашего Иисуса Христа, Кеннер Арди барон фон Раппин.
Даже не знаю, как там сложится насчёт «разить врагов» — я Христу, вообще-то, и сам не то чтобы друг. Очень не по душе мне эта клятва, но конфликт обязательств может возникнуть только в том случае, если Новгород вторгнется в Дерптское епископство, что в обозримом будущем выглядит крайне маловероятным.
— Поздравляю вас, барон, — отечески улыбнулся мне фон Херварт. — Возможно, вам на первое время понадобится какая-то помощь от епископства? Мы могли бы передать в ваше распоряжение полсотни гвардейцев, вам наверняка пригодятся ещё какие-то силы, кроме этого меча, хе-хе.
Да-да, я знаю, что имея дело с попами и шулерами, надо всегда внимательно следить за руками. Мне в баронстве только и не хватало гвардейцев епископа.
— Благодарю вас за отеческую заботу, ваше преосвященство, — вежливо ответил я, — но в этом нет необходимости. Я уже отдал приказ о перебазировании одного из полков моей дружины, и завтра ожидаю его прибытия в Раппин. Полагаю, полного полка с приданной бронетехникой и штатом Владеющих вполне хватит для наведения порядка в баронстве.
— Ну что же, в таком случае желаю вам успеха, — на лице епископа промелькнула лёгкая тень недовольства.
Вот я и стал имперским бароном — как минимум на ближайшие три года. В крайнем случае, можно будет попробовать разобраться с лесными при помощи мамы. Не скажу, правда, что эта идея кажется мне удачной — во-первых, свои проблемы надо решать самому, а во-вторых, ещё большой вопрос, сможет ли мама эту проблему решить. Разве что устроить геноцид, но вряд ли она этого захочет, да я и сам считаю, что баронство того не стоит.
Преподобная мать Тереза поджала губы ещё больше, и резко развернувшись, промаршировала к выходу. Этап поздравлений она, очевидно, решила пропустить. Ну, не очень-то и хотелось. Фон Нейгаузен, кивнув мне, направился следом за аббатисой. Этот хотя бы кивнул — будем считать, что всё-таки поздравил. Фон Кастер с аббатграфом Августом подошли ко мне.
— Примите поздравления, барон, — добродушно сказал Август, а фон Кастер кивнул с прежней полуулыбкой. — Не обижайтесь на мать Терезу — она, как ей и положено, ревностная христианка, а вы у нас, не сочтите за обиду, не то язычник, не то еретик.
— Ни то ни другое, преподобный, — вежливо отказался я. — Я одарённый студент Академиума. Скорее меня можно назвать посвящённым Силы.
— Ах вот как! — поднял бровь Август. — Действительно, это нечто иное. Вы не могли бы рассказать о себе, барон? Мы знаем, что вы из Новгорода, но о вашей семье нам слышать не доводилось. Если не считать, конечно, вашей матери, о которой слышали все.
Довольно прямолинейный вопрос, но вполне законный. Оскорбительным он не считается, но всё же намекает на некоторое сомнение в благородстве происхождения. А отказ ответить будет автоматически воспринят как подтверждение сомнений и признание в безродности.
— Разумеется, господа, — кивнул я. — Наша семья является побочной ветвью фамилии Хомских, моя мать — племянница главы фамилии. Собственно, достаточно сравнить наш герб с гербом Хомских, чтобы наше родство стало очевидным. Мы также близкие родственники Ренских. Мать рода Ольга Ренская — моя родная бабка. Однако должен подчеркнуть, что мы уже лет двадцать, как отделились, и давно являемся независимым семейством. Если же говорить об империи, то мы в родстве с лотарингскими Арди через мою прабабку.
— Впечатляет, — признал Август. — Что ж, может быть, вам и удастся навести порядок в Раппине.
— Вы будете жить у нас, барон? — подал голос фон Кастер.
— В ближайшее время — вряд ли, — ответил я. — Я пока ещё студент, да и интересы нашей семьи лежат главным образом в Новгороде. На первое время я ограничусь назначением управляющего и размещением небольшого гарнизона.
— По нашим масштабам полк с тяжёлым вооружением трудно назвать небольшим гарнизоном, — хмыкнул Август.
— Жизнь покажет, — пожал я плечами. — Возможно, удастся обойтись меньшими силами. Я не собираюсь демонстрировать чрезмерный милитаризм и вызывать беспокойство соседей.
Собеседники уважительно покивали.
— Кстати, о соседях, — продолжал я, — а барон фон Нейгаузен — он что, тоже ревностный христианин?
— О нет, — засмеялся Август, а фон Кастер широко улыбнулся, — за нашим храбрым Леоном особого рвения не замечалось. Здесь всё проще — на полпути между вашим Раппином и Нейгаузеном находится Оравское озеро. По документам оно вместе с окрестными деревушками принадлежит вам, но фон Нейгаузен давно привык считать его своим. Последнее, что хотел бы видеть Леон — это новый барон Раппин с сильной дружиной и влиятельной роднёй. Думаю, он сразу же навёл справки о вас, и настроение у него резко испортилось.
— Ах, вон оно что, — дошло до меня. — Ну, я человек весьма миролюбивый, поэтому первым делом так или иначе улажу все вопросы с границами, чтобы исключить в дальнейшем возможные причины для враждебности.
— «Так или иначе»? — поднял бровь фон Кастер.
— Вообще, я предпочитаю решать конфликты миром, — пожал я плечами. — Надеюсь, с вами, господа, у меня нет никаких пограничных споров?
— Кое-какие шалости были и у нас, конечно, — улыбнулся Август. — Что вы хотите, баронство уже давно без хозяина. Но мы не собираемся конфликтовать из-за чужого. С нами у вас никаких проблем не будет.
— Рад это слышать, могу только приветствовать такую разумную позицию. Благодарю вас за поздравление, господа. А сейчас позвольте с вами попрощаться, дела зовут. Как только я разберусь с неотложными делами баронства, буду рад принимать вас у себя.
* * *
Ленке Раппин с самого начала не приглянулся. Глядя на чистенькие аккуратные домики, мелькающие за окнами машины, она с недоумением спросила:
— Что-то очень уж большое предместье… а когда сам город-то начнётся?
— Какой ещё город? — с некоторым удивлением отозвался я. — Раппин — это село. Большое и богатое село, но всё же не город. Вот сейчас мы по нему и едем, через пару минут уже и до замка доедем.
— То есть папа подсунул нам деревню? — возмутилась Ленка.
— Почему же «подсунул»? Бароны — это сельские жители. Если бы Раппин был городом, то мы были бы графами.
Ленка замолкла, потрясённо осознавая открывшуюся реальность, а тем временем домики резко закончились, и перед нами открылся баронский замок.
— Остановись-ка, Демид, — приказал я водителю. — Хочу со стороны на это посмотреть.
Замок стоял на мысу, образованном глубокой излучиной широко разлившейся в этом месте речки с забавным именем Выханду. Собственно, замком это сооружением можно было назвать, только серьёзно ему польстив — скромный донжон, обнесённый невысокой стеной, мог дать приют дюжине ратников, вряд ли многим больше. Скорее всего, дружина предыдущего барона примерно такого размера и была.
