— А почему ты сказала, что нам с Леной тоже нужно туда спуститься? — вспомнил я.
— Мы верим, что вы возвыситесь, причём в достаточно скором будущем, — сказала Алина. — И для вас лучшее понимание Силы будет огромным преимуществом.
Наверное, так оно и есть. Мы тоже многое можем получить от этой экспедиции — да собственно, уже получили. Я сомневаюсь, что обычные Владеющие, не говоря уж о студентах, могут выполнять волевые построения без опоры на конструкты. Не сказать, что у нас это так уж уверенно выходит, но всё же как-то выходит, а навык со временем придёт.
— Есть ещё один момент, который меня зацепил, — сказал я. — Это непонятная секретность. То, что мы смогли договориться с крысами — это, конечно же, большой секрет, но сам факт вашей поездки сюда не должен быть такой уж великой тайной. Сюда ведь даже студенты ездят. Что необычного в том, что вы захотели посетить место Силы? Но вы почему-то решили сделать это в секрете.
— И у тебя наверняка есть какие-то предположения на этот счёт? — улыбнулась Гана.
— У меня недостаточно информации, чтобы делать обоснованные выводы, — покачал я головой. — Могу только предположить, что у вас есть противники, которые очень внимательно за вами наблюдают. И что любое ваше необычное действие вызывает подозрение и тщательно анализируется. Твой рассказ о Ивличах сюда хорошо ложится. Скорее всего, у вас трения с другими Высшими. Вряд ли кто-то другой рискнул бы на тебя давить.
— Верно, — признала Драгана. — Мы стараемся не выносить наружу наши разногласия, но на самом деле у Высших всё то же самое, что и у обычных людей. Ничего удивительного — мы ведь такие же люди, а никакие не небожители. Да, у нас с Линой есть недоброжелатели. Кстати, это отчасти и твоя вина, точнее, вашей семьи.
— Это ещё почему? — поразился я.
— Давай загибай пальцы, — хмыкнула Гана. — Первое — это Милослава. Она, конечно, вся в науке, и в политику не лезет, но если она скажет своё слово, то оно будет весить очень много. Слово чрезвычайно сильной Владеющей, да ещё и целительницы, не может весить мало, поэтому её учитывают во всех возможных политических раскладах. А кто её лучшая подруга?
Мы все дружно посмотрели на Алину, которая молча улыбнулась.
— Теперь второе, — продолжала Гана. — Это вы с Леной. Далеко не последняя аристократическая семья, которая в недалёкой перспективе будет целиком состоять из Высших. Впрочем, даже сейчас вас невозможно игнорировать. И разумеется, вы всегда будете на стороне своей матери, а значит, на нашей с Алиной стороне. Ты же понимаешь, что ты прочно с нами связан? Даже если ты попытаешься заявить, что это не так, то тебе никто не поверит.
Как говорится, или ты занимаешься политикой, или политика занимается тобой. Как я ни пытался быть от всего этого как можно дальше, но похоже, что мне всё же придётся влезать в политику. Гана совершенно права — если я откажусь с ними объединяться, результатом будет только то, что я окажусь один против каких-то неназванных Высших. Просто потому что и в самом деле никто не поверит, что я не с Драганой, и отсидеться в сторонке у меня вряд ли получится.
А ещё я вспомнил, что именно Драгана была представителем Круга на нашей свадьбе, и у меня тут же появилось подозрение, что она уже тогда начала встраивать нас в свои схемы. Лично глава Круга вместо обычного чиновника в качестве представителя на свадьбе школьников — ситуация настолько невероятная, что я думаю, другого такого случая никто и не упомнит. Тогда я удивился, но так и не понял смысла этого, а вот для общества наша семья после этого наверняка стала прочно ассоциироваться с Драганой.
— Зная характер нашей мамы, скорее, это она будет на нашей стороне, а не мы на её, — возразил я. — Однако ты права, что для всех мы связаны именно с вами. Но я, в общем-то, и не имею ничего против такой связи.
— Рада это слышать, — улыбнулась Драгана. — А теперь третье — это Ренские. Что бы там у вас ни было когда-то с Ольгой, всем ясно, что вы постепенно восстанавливаете с ними отношения. Как, кстати, и Тирины. Это сближение многим не нравится. А теперь скажи — что из всего этого получается?
— Ну, если посмотреть на это со стороны, то это выглядит как создание группировки, — подумав, сделал вывод я. — Причём связанной настолько тесно, что она вряд ли развалится от внутренних разногласий.
— Именно так, — подтвердила Драгана.
— А кстати, не поэтому ли князь ограничил размер моей дружины? — вспомнил я.
— Нет, он просто немного успокоил дворянство, — усмехнулась она. — Ты такой молодой и резкий, и дружина у тебя всё увеличивается — многие начали чувствовать беспокойство. Но ты же понимаешь, что это ограничение довольно формальное? Князь назначил тебе лимит настолько большой, что ты и сам вряд ли стал бы за него выходить. А если ты несколько лет будешь вести себя спокойно и не делать глупостей, то ручаюсь, что князь это ограничение снимет. Он вообще к тебе хорошо относится. Но это всё для дворян, Высших ты со своей дружиной пока не сильно беспокоишь. Их цель — спихнуть меня.
— Помнится, ты говорила, что хотела бы уступить этот пост Алине, — вспомнил я. — Это не поможет?
— Если бы могло помочь, то мы уже давно бы поменялись, хоть Лина от этого и отбивается, — вздохнула Гана. — Но какая разница, кто из нас командует Кругом? Мы слишком тесно связаны, такой ход никого не обманет.
— А как князь относится к тому, что образуется такая группировка? Его это не тревожит?
— Нет, — отрицательно покачала головой Гана, — у князя достаточно противовесов, мы даже близко не настолько сильны, чтобы нарушить баланс — а это всё, что его волнует. Мы тревожим главным образом Высших. Мы же все по большей части индивидуалисты, и вдруг как-то сама собой начинает образовываться такая тесно связанная группа. А уж когда вы с Леной возвыситесь…
— У меня ещё вопрос возник — а зачем твои оппоненты душат Ивличей? Как-то мелковато это выглядит.
— Нормально выглядит, — пожала плечами Гана. — Нащупали слабое место и бьют туда. Понимаешь, после последней войны родов Высшим запретили прямое участие в боевых действиях. Наше вмешательство слишком дорого обходится. Даже среди нас самих мало кто хочет, чтобы это повторилось — смерти обывателей, масштабные разрушения, вот это вот всё. Тогдашний князь поставил нам простое условие: хочешь подраться — езжай в специально отведённое место, и там среди болот устраивай дуэль. Так что мы теперь редко дерёмся сами, а в основном действуем чужими руками. Из боевиков мы постепенно превратились в интриганов, печально это видеть, — Гана грустно вздохнула. — Я потому и не стала входить в семью, чтобы их со мной никак не связывали, но как видишь, не помогло.
— И в чём смысл их давить?
— Неужели сам не понимаешь? В том, чтобы заставить меня вмешаться. Я же не могу молчаливо смотреть, как разоряют моих родственников. А там уже несложно будет обвинить меня в каких-нибудь злоупотреблениях.
— Ну да, вполне рабочий план, — признал я. — Но мне кажется, что на самом деле главная проблема в том, что ваши противники в любом случае объединятся. Что бы вы ни делали, вы не сможете успокоить оппозицию.
