* * *
Он считает тебя красавицей.
Он считает тебя красавицей.
Он считает тебя красавицей.
Эта мысль повторяется в моей голове. Это все, о чем я могу думать, пока пытаюсь заснуть той ночью.
– Мне кажется, с ним что-то не так, – говорит Темра.
– Ты о наемнике? Конечно, с ним что-то не так.
– Нет, с Петриком.
Это в конце концов отвлекает меня от назойливых мыслей.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не могу ничего от него добиться.
– Вы сегодня проговорили несколько часов подряд.
– И что с того? Он ни разу не сделал мне комплимента! Как будто меня вообще не существует. Он просто хочет поговорить о книгах, магии и о том, как сильно он вырос. Что вообще-то я нахожу вполне интересным, но он не проявляет ко мне абсолютно никакого внимания.
– И это означает, что с ним что-то не так?
– Это очевидно.
– Иногда люди просто не привлекают других людей.
– Я не это имела в виду. Будь оно так, я бы не стала беспокоиться! Но он же сказал, что не соблюдает обет безбрачия.
– Может быть, ему нравятся мужчины.
– Точно нет. Я уже спросила об этом.
Мне приходится прикрыть рот рукой, но мой приглушенный смех все равно вырывается наружу.
Что-то ударяет меня по голове, и мгновение спустя я понимаю, что это подушка Темры.
– Как ты смеешь смеяться надо мной!
Я смеюсь, уже не пытаясь этого скрыть.
– Бедная Темра. Толпы мужчин падают к ее ногам, но она не может заставить одного ученого обожать ее.
– О, я его заставлю. Он просто заставляет меня работать усерднее, чем прежде, вот и все.
– Почему тебя это так волнует? Он тебе нравится? Ты вообще хочешь быть с ним?
– Нет, но в этом и проблема! Я не знаю, как вести себя с человеком, который меня не хочет.
– Может, вместо этого тебе стоит обратить свой взор на наемника?
Она поднимает свою подушку с того места, где она упала рядом со мной.
– Я бы никогда так не поступила. Он твой, Зива.
– Он не мой.
– И все же я не собираюсь его соблазнять.
– Как хочешь.
– Я уже сделала свой выбор.
По лагерю разносится вой. Раньше мы слышали крики койотов, но этот вой совсем другой. Гораздо ближе. Гораздо опаснее.
Темра вскакивает на ноги и откидывает один из пологов палатки.
Я вижу, что огонь погас, но Келлин стоит, настороженно держа в руках меч.
– Оставайтесь в палатках! – кричит он.
Темра выскакивает наружу.
– Что ты делаешь? – кричу я ей вслед.
У меня нет другого выбора, кроме как последовать за сестрой.
Рея в бешенстве. Я слышу, как ее копыта стучат по земле, как она натягивает веревку. Раздается испуганное ржание.
Темра идет к ней, а я следую за сестрой по пятам. Хватаю веревку и глажу нос кобылы, бормоча успокаивающие слова. Я жду, что Темра погладит Рею по спине. Может быть, мы вскочим ей на спину, чтобы уехать. Вместо этого сестра тянется к свертку с оружием.
Она освобождает Полночь из ножен. Короткий меч такой же черный, как ночное небо.
Вой становится громче, и теперь я слышу шорох в листве.
Появляется искра, за которой следует ослепительный свет. Келлин снова разжег огонь. Я в замешательстве наблюдаю, как он срывает с себя рубашку, туго обвязывает ее вокруг одной из больших веток, сложенных рядом для приготовления завтрашнего завтрака. Затем, полив рубашку изрядной порцией масла из кувшина, наемник бросает ее в огонь.
– Ч-что происходит? – доносится из палатки Петрика.
Келлин вытаскивает из огня самодельный факел и поворачивается как раз вовремя, чтобы столкнуться с выскакивающим из-за деревьев волком.
Я не могу сдержать крика. На меня никогда раньше не нападали, и смотреть, как Келлин отбивается от зверя, брызжущего слюной, просто ужасно.
Волк приземляется прямо у ног наемника, и Келлин бьет по нему факелом, прежде чем вонзить острие своего длинного меча в спину хищника.
– Оставайся в своей палатке, Петрик! – кричит Темра, когда из-за деревьев показываются другие волки. Они кусают Рею за голени, от чего кобыла встает на дыбы, заставляя меня упасть на землю. Темра встает между тремя волками и лошадью, размахивая Полуночью.
Один из хищников прыгает на нее, и я заставляю себя не закрывать глаза, наблюдая, как сестра проталкивает короткий меч прямо в зияющую пасть. Острие рассекает затылок зверя, и, когда тот падает на землю, Темра теряет свое оружие.
– Вот! – кричит Келлин, бросая ей факел. Она ловит его без особых усилий и поворачивается, чтобы ударить следующего волка. Тем временем наемник, схватив свой длинный меч обеими руками, пронзает волков направо и налево.
Я с благоговением наблюдаю, как моя младшая сестра с отработанной легкостью защищает нашу лошадь и себя от волков. Она прижимает конец огненного факела к плечу одного из волков. Тот, взвыв от боли, скрывается за деревьями.
А потом факел чернеет, масло кончается, а обрывки рубашки Келлина разлетаются с легким ветерком.
За спиной Темры последний волк бежит сквозь деревья. Я бросаюсь к ней, толкаю на землю и разворачиваюсь как раз вовремя, чтобы принять всю силу атаки на себя. Острые когти впиваются мне в плечи, а длинные зубы – в горло. Я едва успеваю обхватить руками шею волка, толкая изо всех сил, чтобы не дать ему закончить начатое.
Богини, он такой тяжелый. Я едва могу дышать. Слюна и зловонное дыхание заполняют мой нос и рот. Я пытаюсь брыкаться, но у волка явное преимущество.
А потом тяжесть исчезает.
Келлин буквально сбрасывает хищника. Он перепрыгивает через меня, чтобы последовать за зверем, и добивает его своим оружием.
А потом на поляне воцаряется тишина. Не слышно ничего, кроме тяжелого дыхания и потрескивания маленького костра.
– Я… Теперь я могу выйти? – спрашивает Петрик.
Кажется, Темра что-то говорит в ответ, но я не слышу, что именно, потому что полуобнаженный Келлин наклоняется надо мной и касается моей шеи.
– Ты ранена? – спрашивает он.
Я снова не могу дышать. Смотрю на мышцы его живота, на то, как они пульсируют от его напряженного дыхания, как пламя отбрасывает на них призрачный свет.
Я на грани истерики. Мне нужно немного пространства. Однако я не хочу быть грубой, отталкивая его. Слова. Мне нужно найти слова.
– Мои плечи, – с трудом выговариваю я. Думаю, раны неглубокие, но их нужно промыть.
