– Прости, – говорит он. – Но ты могла бы сравнять счет. Расскажи, что думаешь обо мне. Тогда мы будем квиты.
– У меня нет никаких мыслей о тебе.
– Неужели? Тогда почему ты пришла ко мне, вместо того чтобы остаться со своей семьей?
Я говорю голосом чуть громче шепота:
– Они убьют меня, если узнают, кто я.
Над столом воцаряется тяжелое молчание. Тем временем остальная часть таверны продолжает жить. Будто бы вся моя жизнь не развалилась. Будто бы я не была напугана до смерти.
– Они часть религиозной секты, которая стремится уничтожить магию любой ценой. Вот почему я здесь. Хотела спросить, не согласишься ли ты получить больше денег взамен волшебного меча. Я не могу рисковать, раскрывая свой дар в этом городе. Ты был прав насчет людей в нем. Я боюсь за свою жизнь и жизнь сестры, потому что она связана со мной.
Келлин ставит свой стакан.
– Я и не подозревал, что все так серьезно.
– Все обстоит именно так, и я напугана.
Может, признаваться ему глупо, но это правда.
– Разве невозможно заниматься магией незаметно?
Я пожимаю плечами.
– Все зависит от того, как именно магия проявит себя.
– Ты же применяешь магию в самом конце процесса и только один раз, верно? Светящийся свет ведь не исходит от твоих пальцев все время или что-то подобное?
– Верно. Но что, если кто-то увидит?
– Я мог бы пойти с тобой, – предлагает он. – Быть с тобой в кузнице, пока ты работаешь. Не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Я сглатываю, стараясь быть честной.
– Не знаю, смогу ли я работать, пока ты смотришь.
– Конкретно я? Или вообще кто-нибудь?
Почему-то мне хочется ответить: «И то, и другое».
Но его слова все равно согревают меня. Он защитит меня? Он будет целыми днями сидеть со мной в кузнице? Чтобы обезопасить меня? Никто, кроме Темры, никогда не делал подобного.
– Даже отпугну любого, кто попытается тебе помешать, – предлагает Келлин, когда я не отвечаю на его вопрос.
Я смотрю в эти карие глаза, на эти золотисто-рыжие волосы. Как этот парень сумел так быстро понять меня? Неужели он все время такой наблюдательный? Или он так внимателен только со мной? Возможно, он просто очень хочет получить этот меч?
Данный вариант более вероятен.
Но это не меняет того факта, что я стала чувствовать себя немного комфортнее рядом с ним. Не на все сто процентов. Иногда он все еще заставляет меня нервничать, но я же сама решила прийти сюда, верно? Для меня это большой шаг.
И несмотря на то что я не люблю находиться среди людей, Келлин мне нравится.
Разговаривая с ним, я почти забыла обо всех остальных людях в таверне. В Келлине есть что-то особенное. Что-то, способное заставить меня сосредоточиться на нем и забыть обо всем остальном.
Но я замечаю, как двери таверны открываются, и кто-то вбегает внутрь.
Петрик осматривает комнату, находит меня взглядом и подбегает к нам. Ученый трясет связкой оружия, в том числе и Клинком Тайн. На спине у него рюкзак, набитый книгами.
– Мы… должны… торопиться, – говорит он между тяжелыми вздохами.
Неужели он бежал всю дорогу из поместья?
– Что случилось? – отвечаю я. – С Темрой все в порядке?
– Мы должны… спасти… ее.
При этих словах мое сердце останавливается. Мир затихает на два удара, прежде чем все возвращается и кажется намного быстрее, чем раньше.
– Что случилось? Она у нее? – мой голос срывается на последнем слове.
Петрик делает несколько быстрых вдохов, прежде чем выплюнуть:
– Она убеждена, что Темра владеет магией. Они собираются убить ее ради Богинь.
– Что? – говоря «у нее», я на самом деле имела в виду Кимору, но я рада, что Петрик меня не понял.
– Воланне помогают твои дяди. Я видел, как они схватили Темру, а потом увели ее. Подозреваю, они идут в церковь. Я знал, что не смогу остановить их сам, так что пришел так быстро, как только мог, и принес в помощь оружие.
– Пойдем. – Я бегу за Петриком, но через несколько шагов останавливаюсь. Наемник не идет за нами.
– Что ты делаешь? – рявкаю я. – Я сказала Пойдем. – Келлин смотрит на меня с болезненным выражением на лице.
– Мы не можем справиться с таким количеством людей в одиночку, – говорит он. – Это равносильно самоубийству.
– Мы подумаем об этом, когда доберемся до церкви! – добавляю я. Он смотрит мне в глаза еще несколько секунд, прежде чем вздохнуть.
– Обычно мне платят за такой идиотизм.
Мне требуется мгновение, чтобы осознать его слова. Я так возмущена. Но затем лезу в карман, нахожу там кошелек с монетами и швыряю его в наемника. Прежде чем упасть на пол, кошелек попадает Келлину в голову.
Я не смотрю, поднимет ли он его. Следую за Петриком по улицам, бегу так быстро, как только могу. Вскоре я слышу шаги за спиной и позволяю себе на мгновение вздохнуть с облегчением, понимая, что Келлин идет за мной. Петрик возится с оружием, поэтому я забираю у него узел. Неудобно, когда посох и копье торчат с обоих концов.
– Петрик, возьми посох и копье.
Он бежит, держа по одному в каждой руке.
Я бросаю короткий меч Келлину, который ловит его и не задает никаких вопросов, пока я привязываю Клинок Тайн к талии. У меня нет намерения использовать это проклятое оружие, но я буду более полезной со свободными руками. Оружие тяжело тянет, но из-за лишнего веса я только сильнее отталкиваюсь ногами от земли.
Затем я забираю у наемника короткий меч.
Мы мчимся через весь город, не заботясь о том, на кого наступаем или кого толкаем на землю. Если они стоят у нас на пути, мы пройдемся по ним. Мне все равно. Ничто не имеет значения, кроме Темры.
Она не может пострадать. Она не может… Она должна быть в порядке. Я посылаю молитву Эбанарре, Тасминье, всем, кто может услышать. Спасите мою сестру, и я сделаю все что угодно. Хоть что-нибудь.
Крутые склоны хуже. Приходится взбираться вверх, когда мы убегаем от фьордов к восточной части города. Но я радуюсь боли в ногах. Приму любое наказание, если это означает, что я спасу свою сестру.
– Какой у нас план? – спрашивает Келлин.
– Спасти ее.
– Знаю, но мы в меньшинстве, а вы с Петриком не можете сражаться. Значит, остаюсь только я против скольких?
Не хочу слышать, насколько они превосходят нас. Почему он не может просто…
– Вряд ли кто-то из них умеет обращаться с оружием, – говорит Петрик. – Они фермеры. А Воланна – пожилая женщина. Речь идет всего лишь о трех ее сыновьях.
