Хотела бы я видеть, как они смотрят друг на друга. Или не смотрят. Я хочу видеть происходящее и, может быть, обнять Петрика за то, что он сказал такие нужные слова.
То, что он решил остаться, зная, кто охотится на нас, и скрыл это от Келлина, делает Петрика еще более привлекательным в моих глазах.
Не говоря больше ни слова, Темра ложится рядом со мной. Я делаю вид, что сплю.
* * *
По дороге мы встречаем много путешественников, и в том числе торговца одеждой, к нашему общему счастью.
Как только Келлин замечает портного, он бежит впереди нас и некоторое время разговаривает с ним. Беседа заканчивается тем, что парень протягивает торговцу несколько монет. Портной спрыгивает с козел, отмахивается от наемников, нанятых охранять его одежду, и открывает заднюю часть повозки.
Келлин забирается внутрь.
Через некоторое время он возвращается, под мышкой у него несколько свертков. Он бросает по одному каждому из нас.
– У них совсем недавно закончились платья, – говорит Келлин Петрику.
– Ох! – без доли юмора отвечает ученый. Чтобы переодеться, он сворачивает на одну сторону дороги, а мы с Темрой отправляемся к другой.
– Ему плохо, – говорит Темра, снимая свое отвратительное платье. Я знаю, что она имеет в виду Келлина.
– Он это заслужил, – говорю я, освобождаясь от собственной одежды.
– Он знает, что все испортил, и пытается это исправить.
– Ему придется сделать что-то более стоящее, чем покупка одежды.
Хотя одежда довольно хороша. Келлин не стал скупиться, выбирая прочные кожаные сапоги и мягкие хлопчатобумажные туники. Я натягиваю потрясающие наручи
[10] на запястья, чтобы согреться. Пояс плотно прилегает к моей талии, так что ничего не мешает.
Закончив одеваться, Темра поворачивается ко мне, и у нее отвисает челюсть.
– Что? – смущенно спрашиваю я.
– Видела мою одежду? – спрашивает она.
– Да, с ней все в порядке. Почему ты спрашиваешь?
– Она слишком большая.
– И что с того? Сейчас не время быть придирчивой.
– Но твоя сидит как влитая! И он выбрал синий цвет в тон твоим глазам.
– Я не понимаю.
– Он взглядом измерил тебя в точности до миллиметра. Очевидно, Келлин не проявил подобного внимания ко мне. – Она улыбается, как будто это что-то значит. – Забудь. Давай вернемся.
Когда мы возвращаемся, я замечаю, что Келлин купил кое-что и для себя. Он в изумрудном, который замечательно смотрится с его волосами. Он, вероятно, тоже это знает, судя по тому, как ухмыляется, когда ловит на себе мой взгляд.
– Тебе идет, – говорит он. Я не отвечаю.
Петрик появляется из-за деревьев, одетый, как и все мы, в штаны и тунику. Я вижу, как сестра бросает на него быстрый взгляд, но потом присматривается получше.
Оказалось, что ученый скрывал вполне приличное телосложение. В свободном наряде, который Воланна дала ему для службы, это оставалось незаметным, но в обычной дорожной одежде, которая ему слегка мала… можно увидеть изрядное количество мышц. Его темная кожа замечательно смотрится на фоне белой туники и черных брюк. Туника расстегивается спереди, демонстрируя небольшой участок кожи.
– Полагаю, ты не мог найти чего-то побольше? – спрашивает Петрик.
– Ты стесняешься своих лодыжек, да? – поддразнивает его Келлин.
Сапоги Петрика прикрывают лодыжки, но я подозреваю, что брюки оказались короткими.
– Отлично выглядишь, – говорит ему Темра. Петрик перестает жаловаться.
В ту ночь, ложась на один из новых спальных мешков, купленных для нас Келлином, я нахожу букет полевых цветов на своей подушке.
Я поворачиваюсь к Темре.
– Это ты…
– Нет. – Она многозначительно улыбается.
* * *
Я продолжаю лелеять возможность уединиться ночью. Если столица будет чем-то похожа на Терсу, у меня не останется времени быть наедине с собой, как только мы окажемся в другом большом городе.
Я нашла крепкое дерево, к которому можно прислониться. Небольшой ручеек создает приятный фоновый шум. Воздух полон пьянящего аромата больших красных цветов с заостренными лепестками и выступающими тычинками.
Вытягиваю руки перед собой и смотрю на поблекшие мозоли на ладонях. Я жажду обхватить пальцами молоток, почувствовать, как по моей руке пробегает вибрация, когда сталь встречается со сталью. Я скучаю по запаху дыма и цвету жидкого металла.
Даже когда я начинаю жалеть себя, уединение освежает мой разум. Оно заряжает меня энергией, как ничто другое, даже сон. Все кажется менее мрачным. Я могу это сделать. Мы выживем. У нас с Темрой все еще остается надежда на хорошую жизнь. Может быть, когда-нибудь нам даже не придется больше оглядываться. Все уже никогда не будет как прежде, но это не значит, что я возненавижу собственную жизнь.
– Петрик говорит, что еда готова. Он послал меня найти тебя.
Келлин. Все мое тело напрягается при звуке его голоса.
– Мне трудно в это поверить. Петрик точно послал бы Темру, а не тебя.
– Хорошо. Возможно, я сам вызвался. – Он скрещивает руки на груди, прислоняется к дереву и закидывает ногу за ногу, как будто хочет остаться и поболтать.
– Я сейчас подойду, – говорю я.
Он не двигается.
Я смотрю на небо.
– Это был вежливый способ попросить тебя уйти.
– И я вежливо его проигнорировал. – Он подходит ближе, осмеливаясь присесть прямо перед тем местом, где сижу я.
– Уходи. Ты мне не нравишься. Я не хочу тебя видеть. – Мне все равно, если это звучит по-детски или капризно. Я стараюсь внести в наши отношения ясность.
– На мгновение мне показалось, что между нами возникла настоящая связь. В таверне. Я хочу… Хочу вернуться к тому моменту. Это было приятно.
– Это не я все испортила, – заявляю я, едва обдумывая свои слова. И шепотом добавляю: – Я никогда не прощу тебе то, что чуть не потеряла Темру.
Келлин одним плавным движением поднимается на ноги.
– Я… совершил серьезную ошибку. Теперь я это знаю. Я не привык бросаться в омут с головой, особенно когда приходится учитывать такую опасность.
– Ты требовал от меня денег, прежде чем помочь.
– Ничего подобного. Ты бросила в меня кошелек, когда я уже встал, чтобы присоединиться к тебе. На самом деле я не просил денег.
– И все же ты их не вернул.
– Не для меня. Мне это нужно, чтобы… – он замолкает. Выражение разочарования пролегает между его бровями. Он не собирается договаривать.
