– Приятно познакомиться. Ну что, пойдемте? – Он протягивает руку, и я думаю, что должна ее принять. Должно быть, я становлюсь белой как полотно, прикосновение к незнакомцам только усугубляет ситуацию, потому что Темра берет меня за руку и говорит:
– Идите вперед, Асель. Мы пойдем следом.
Благослови Господь мою прекрасную, чудесную сестру.
Однако губернатор замечает:
– На самом деле, мисс Темра, не могли бы вы проводить меня на кухню? Мне просто необходимо ваше мнение о меню сегодняшнего ужина.
Темра смотрит на меня, ожидая разрешения. В действительности не разрешения, а уведомления, что я справлюсь сама. Я, конечно, не справлюсь, но я не могу в этом признаться в присутствии самого могущественного человека в городе.
Я киваю, когда понимаю, что происходит. Все спланировано.
Губернатор и его муж хотят, чтобы я влюбилась в их сына.
Разве не великолепно иметь одного из немногих людей в мире, владеющих магией, в качестве члена семьи?
Меня тошнит.
Поняв намек в первый раз, Асель, больше не предлагая руки, просто шагает рядом и выводит меня из банкетного зала. В тишине мы поднимаемся по лестнице. Шум от вечеринки становится все тише, когда мы, оставив все позади, входим в какой-то кабинет. Я замечаю письменный стол из пурпурного дерева и книги, занимающие большую часть стен. В конце комнаты стоит камин, в котором сейчас нет ни дров, ни тепла. Однако над каминной полкой на полированных металлических крючках висит моя булава.
Выставленная напоказ.
– Что это? – кричу я, прежде чем успеваю себя остановить.
– Твоя работа, как мне сказали, – отвечает Асель.
– Эта булава крадет дыхание окружающих врагов! Она может убить, даже не прикасаясь к противнику, и все же ее повесили над каминной полкой, как… как… украшение!
Как только слова вылетают из моего рта, опомнившись, я в панике поворачиваюсь к Аселю. Он расскажет все отцу, и я буду…
Он начинает смеяться. Затем, как будто найдя меня интересной, поворачивается ко мне всем телом.
– Неужели ты думала, что мой отец собирается взять ее в бой? Вести войну против недругов моего другого отца?
Я смотрю в пол, но не могу сдержать улыбки.
– Может быть. Или просто угрожающе носить ее на тот случай, если кто-то захочет поступить плохо по отношению к губернатору.
– Боюсь, твое оружие всего лишь заявление и, возможно, отличное начало разговора, когда приедут другие политики.
– Заявление?
– Тот, кто владеет этой булавой, владеет большим богатством, – говорит Асель глубоким насмешливым тоном.
Я снова смеюсь и набираюсь смелости поднять глаза.
– Значит, ты не станешь болтать обо мне?
– А зачем?
– О моей вспышке по поводу места упокоения булавы.
– Вовсе нет. Однако мне кажется странным, что тебя волнует, где в конце концов окажется оружие. Тебе же все равно заплатили, да?
– Да, но…
Асель делает шаг вперед, показывая, что его действительно интересует ответ.
– Но?
– Я хочу сделать мир безопаснее. Мое оружие должно делать это.
– Но не в том случае, если оно висит на стене.
– Вот именно.
Асель задумчиво поджимает губы.
– Если пообещаю использовать ее, когда кто-нибудь вломится в дом, это сделает тебя счастливой?
– Да, вполне, – шучу я в ответ.
– Тогда я обещаю, – говорит он, делая еще один шаг вперед.
В одно мгновение я осознаю сразу несколько вещей. Во-первых, я снова сгорбилась, потому что наши с Аселем глаза находятся на одном уровне. Во-вторых, он гораздо ближе, чем я думала: достаточно близко, чтобы дотронуться. И в-третьих, мои действия, возможно, были расценены как флирт, когда на самом деле все, что я пыталась сделать, – это выжить во время разговора.
Поджимая губы, он наклоняется вперед.
Я делаю шаг назад и выпрямляюсь во весь рост.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь облегчить для тебя ситуацию с булавой.
О нет. Что же мне делать? Убежать? Или сказать что-нибудь? Что кажется менее неловким в данный момент?
– Спасибо, но нет, – говорю я и тут же хочу дать себе же пощечину. Как глупо говорить подобное тому, кто пытается тебя поцеловать. Но что еще можно сказать? Раньше меня никто не пытался поцеловать. Я не была готова к такой ситуации.
– Что? – спрашивает он.
Я съеживаюсь. Наверное, в первый раз я объяснила не совсем понятно.
– Мне не нужно, чтобы ты облегчал для меня ситуацию с булавой. Я совсем не расстроена.
– Все равно поцелуй меня, – шепчет он каким-то глубоким голосом, которого я от него еще не слышала. Он снова наклоняется вперед.
Бог ты мой. Почему это повторяется? Я не могу сказать «Спасибо, но нет» еще раз.
– Я не хочу, – говорю я вместо этого. Это звучит лучше? Почему здесь так жарко? Я чувствую, что не могу дышать в этом платье.
– Никто никогда не узнает, – говорит он, следуя за мной через комнату, пока я пытаюсь отступить.
– Я буду знать.
При этих словах Асель застывает на месте. Прищурившись, он пристально смотрит на меня. Как будто ищет, что со мной не так.
Я знаю, что со мной что-то не так, но его неотрывный взгляд не помогает моему душевному спокойствию.
– Что с тобой? – спрашивает он, подтверждая мои мысли. – Я дважды заставил тебя смеяться.
– Ты считал? – То есть я тоже считала, но только потому, что никто, кроме Темры, никогда не заставляет меня смеяться. Почему он вообще говорит что-то подобное, если только…
Ох.
Теперь я понимаю, на что были направлены все слова Аселя. Не заставить меня чувствовать себя лучше из-за всей этой истории с булавой, а добиться чего-то, что, как он думал, сделает его ночь более приятной.
Он – презренный соблазнитель.
Паника отступает, сменяясь яростью.
– Думаешь, сказав пару ласковых слов, ты заслужишь поцелуй? Так это не работает.
Он моргает, прежде чем выпрямиться, пытаясь соответствовать моему росту, но ему все равно не хватает нескольких дюймов.
– Большинство женщин готовы убить, лишь бы остаться со мной наедине.
– Очень в этом сомневаюсь. Большинство женщин слишком разумны, чтобы иметь такой плохой вкус.
Возмущенно фыркнув, он осмеливается сделать шаг вперед. Я скрещиваю руки на груди, с надеждой пряча дрожь и демонстрируя бицепсы вместе с мышцами.
