– Конечно, все не идеальны, но я могу быть лучше.
– Тебе не нужно быть лучше. Ты сейчас такой, каким ты мне особенно нравишься.
– Мне напомнить, что в начале нашего разговора ты сказал, что я – долбанутый тип. Вряд ли кто-то захочет связываться с таким.
– Еще как захочет!
– Люсьен, ты один раз видел меня не в самый удачный момент моей жизни. Но это не означает, что теперь ты меня знаешь.
Я рассмеялся.
– Ой, как же ты, блин, заблуждаешься! Когда мы познакомились, я был слишком погружен в свои проблемы и не обращал внимания на твои, однако ты их прятал не настолько хорошо, как тебе это казалось.
– Мне не нравится, к чему ты клонишь.
– Тем не менее. Ты сам напросился. Ты слабонервный, неуверенный в себе, очень скованный и разговариваешь вычурным языком, потому что до черта боишься ошибиться. Ты настолько помешан на контроле, что даже бананы вешаешь на отдельный крючок, и так стараешься угождать людям, что не замечаешь, какой вред это тебе наносит. И это странно, потому что ты-то как раз уверен, будто знаешь, как всех осчастливить, предварительно не спросив их об этом. Ты надменный, высокомерный и строго следуешь набору этических принципов, о смысле которых, как мне кажется, никогда особенно глубоко не задумывался. А еще, я считаю, у тебя есть небольшие расстройства в пищевом поведении. И тебе стоило бы уделить этому внимание, неважно, останемся мы с тобой вместе или нет.
– Я думал, ты пришел сюда, чтобы уговорить меня вернуться к тебе. А не объяснять нам обоим, почему я – последний человек, который тебе нужен.
– Люк, ты все делаешь неправильно! – крикнула Бридж. – Ты должен говорить ему, какой он чудесный, а не какой он отстойный!
Я снова посмотрел на Оливера.
– Ты и правда чудесный. Но ты должен поверить, что ты мне нравишься не из-за… всего этого. Ты мне нравишься, потому что ты – это ты со всеми своим достоинствами и недостатками. – Что ж, пришло время сказать ему все. – И, если уж на то пошло, ты мне не нравишься… то есть ты мне нравишься, но, мне кажется, ты должен знать, что… я тебя еще и люблю.
Уголком глаза я увидел, как Бриджет в восторге ударила кулаком по воздуху.
– Да! Так лучше!
Однако Оливер молчал. И это было плохим знаком.
Поэтому я продолжил говорить, что тоже было не самым лучшим знаком.
– И знаешь, ты сейчас оказался в странном положении. Я сам в нем находился, когда мы начинали все это. Но сейчас мне стало намного лучше, отчасти благодаря тебе, отчасти благодаря этим балбесам. – Я показал на моих друзей, которые по-прежнему сидели, прижавшись носами к стеклу, как щенки в зоомагазине. – Но дело в том, что даже когда я косячил – а косячил я, что уж там говорить, немало, – я понимал, что в какой-то степени у нас с тобой все было хорошо. Я все равно возвращался к тебе, а ты – ко мне. Потому что ты тоже это понимал. И на этот раз, ты уж прости, но косячишь ты. Но я все равно вернулся к тебе, потому что мне кажется, что у нас с тобой все еще может наладиться. А теперь пришло время и тебе внести свою лепту.
Так, даже мои друзья вдруг замолчали. А внутри у меня все вдруг опустилось вниз, словно мой желудок решил упасть к самому центру Земли.
И это чувство очень долго не покидало меня.
Ну вот и все. Сейчас он должен был осмыслить все, что я ему сказал, а потом заключить меня в объятия и сказать…
– Прости, Люсьен, – проговорил Оливер. – Но это не одно и то же.
Затем он повернулся, вошел в дом и закрыл за собой дверь.
Глава 53
– Знаете, – сказала Бриджет, пока Прия везла нас в сторону Шепердс-Буш, – я правда думала, что все будет лучше.
Я вздохнул и вытер глаза.
– Я знаю, Бридж. Поэтому я так люблю тебя.
– Не понимаю. Вы идеально друг другу подходите.
– Угу. Мы оба идеально облажались.
– Я имела в виду в положительном смысле.
– Если бы это было в положительном смысле, то он не отшил бы меня на ступеньках своего дома, пока я умолял его пришить меня обратно.
В этот момент к разговору подключился Джеймс Ройс-Ройс:
– Не хочу показаться занудой, но, по-моему, ты мог бы и получше разрулить эту ситуацию. Мне кажется, что не стоит начинать разговор с: «Вот все твои недостатки, и кстати, у тебя еще, похоже, проблемы с пищевым поведением».
– Нет. – Бриджет просунула голову между подголовниками сиденья. – Мне поначалу тоже так показалось, но теперь я думаю, что он поступил правильно. Оливер должен знать о том, что Люк любит его, несмотря ни на что.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – Джеймс Ройс-Ройс кивнул с глубокомысленным видом, – но я думаю, что в таком случае так и надо было сказать: «Оливер, я люблю тебя, несмотря ни на что».
Я забился в угол машины.
– Что-то мне совсем не нравится это посмертное вскрытие главной романтической неудачи в моей жизни.
– Не говори ерунды, Джеймс, – сказала Прия, разумеется, проигнорировав мои слова. Но, тем не менее, похоже, что она была на моей стороне. – Люди не верят тому, что им говорят прямо в лоб. В противном случае визуальные виды искусства утратили бы всякий смысл. И вместо этого я писала бы на стенах лозунги вроде: «Капитализм – это серьезная проблема» или: «Я люблю девушек».
– Хватит уводить разговор в сторону. – Это была Бридж. Кто бы сомневался. – Нам нужно придумать новый план.
Я закрыл глаза.
– Больше. Никаких. Планов.
– Но, Люк, тебе было намного лучше, когда ты встречался с Оливером. Я не хочу, чтобы ты опять загрустил и попал на страницы желтой прессы.
В ее оправдание можно было сказать, что отчасти она права. Ведь именно это и произошло со мной, когда я в прошлый раз порвал с человеком, который был мне небезразличен. За исключением того, что Оливер не продавал меня за смешные деньги третьесортной газетенке.
– Спасибо, Бридж, что так за меня переживаешь. И я, конечно, рискую сейчас высказаться в духе героини из женских романов девяностых, но мне не нужен мужчина, чтобы почувствовать себя полноценной личностью.
– Дорогой, ты ведь помогаешь мне почувствовать себя полноценной личностью? – сказал Джеймс Ройс-Ройс Джеймсу Ройс-Ройсу.
Я сердито посмотрел на их затылки.
– Спасибо, что обесцениваете мою точку зрения.
– Прости, я немного увлекся.
– Ага, в тот самый момент, когда рушится моя личная жизнь?
Джеймс Ройс-Ройс ссутулился под своей фланелевой рубашкой.
– Ну вот, дорогуша, теперь я чувствую себя полным эгоистом.
