Мамина улыбка была заразительной, а папа смеялся всем телом. Вздыхая, я пробежалась пальцами по экрану.
– Не вините меня за то, что я их оставила. Я вернусь, и у нас будет достаточно денег, чтобы справиться со всеми трудностями, – сказала я им, но я знала, что это будет не так-то просто.
Когда концерт закончился, Алекс вернулся, и пот лился с него ручьем. Капельки влаги стекали с его подбородка на голую грудь, и мой желудок сжался в тугой узел совсем незнакомым способом, когда его накачанный пресс сокращался от каждого шага. Я закусила нижнюю губу, отставляя ноут в сторону.
– Хорошее шоу?
– Нет, – буркнул он, хватая бутылку воды и срывая кепку. Вместо того чтобы выпить, он вылил содержимое себе на лицо, а затем смял пустую бутылку. – Чертовски охренительное шоу.
Я даже не удостоила его улыбкой, просто продолжала пялиться в стену. Алекс толкнул мою ногу своим ботинком, приземлился рядом и чуть не разломал ноутбук надвое.
– В полночь в коридоре, Стардаст. Думаю, сегодня мы задержимся дольше. Я отстаю от графика с песнями.
– О чем ты? – промямлила я и, спасая компьютер, поставила его на тумбу рядом с диваном.
– Ночь концерта – ночь муз. Вот чем мы занимаемся после выступления. – Он уставился на меня так, будто за секунду у меня выросла вторая зеленая голова.
– Снова? – Я моргнула, пытаясь убить бабочек, танцующих в животе.
Он повернулся, открывая мне прекрасный вид на свою грудь и пресс: голова откинута на мускулистую руку. Его пристальный взгляд действовал на меня так же, как хриплый, дурманящий голос.
Все было иначе. Совсем по-другому.
Обычно он смотрел на меня другим взглядом.
На меня так еще никто не смотрел.
Что-то случилось с моим телом, и это побудило меня скрестить ноги и сжать бедра. Его губы, румяные и пухлые от микрофона, приблизились ко мне. Мне нужно встать. Почему я не встаю? Боже, похоже, задница приклеилась к дивану.
– Что с тобой такое, Стардаст? Ты еще более странная, чем обычно, а это о многом говорит.
– Не хочу обсуждать данную тему. – Я посмотрела в окно. В его гримерке всегда есть окно. Интересно, он специально просит об этом, потому что так чувствует себя менее загнанным? Узником ситуации. Запертым внутри себя самого.
– Ладно, – он легонько хлопнул меня по бедру, и фейерверки разных цветов, размеров и форм взорвались в моей груди. – Я не прошу от тебя честности. Я плачу тебе, ты под моим крылом. Запоешь, как канарейка.
Я шмыгнула носом, не замечая приглушенной головной боли, которая пришла в один миг, когда я перестала плакать.
– Технически это ты под моим крылом.
– Вряд ли, – сказал он, поднимая мою вялую руку. Его прикосновение было похоже на одеяло – теплое и защищающее меня. Мое тело словно феникс восстало из пепла, будто вновь обнаружило, что у него есть мышцы, нервные окончания и плоть, которая жаждет прикосновений, шлепков и укусов. Я тяжело сглотнула.
– Я не помещусь под твоим крылом. У меня член такой же длины, как твоя нога. Ты подо мной. Во всех смыслах. А теперь скажи, что не так. Сложности в раю Лукаса и Стардаст? Наконец-то дошло, что он придурок? – Одна из его дьявольских бровей саркастически выгнулась. Из его уст это звучало так, словно мы с Лукасом пара, хотя на самом деле все не так. Мне хотелось верить, что в его голосе слышалась резкость, но почему? Я ему не интересна, а даже если бы и была, Дженна предупреждала меня о нем. Весь мир предупреждал меня о нем.
– Серьезно, Уинслоу, ты ведь не хочешь знать. – Я предупредила его в последний раз, устало отталкивая рукой. В мои обязанности не входило защищать его от правды. Правда уродлива и реальна, как полная гноя открытая рана. Насколько я понимала, Алекс привык к отфотошопленным женщинам. Не таким, как я, пришедшим с двумя тоннами багажа и фактическими недостатками.
– Говори уже, Беллами, – провозгласил он.
– Сегодня годовщина смерти родителей.
– Еще раз? – Он наклонился вперед, его мышцы напряглись от… чего? Что он чувствовал?
– Четыре года назад нам с братом позвонили и сказали, что их сбила машина у ресторана в корейском квартале. Подозреваемый скрылся. Они работали на трех работах и никуда не ходили. Но в каждую годовщину папа приглашал маму отпраздновать дату в ресторане со шведским столом. Какой-то псих сбил их по дороге к водохранилищу, куда они направлялись на прогулку, и умчался, оставив их умирать. Они погибли в годовщину собственной свадьбы. Поэтому годовщина смерти.
Мы просто смотрели друг на друга. Я не могла понять его, но мне впервые было все равно. Это мое горе. Моя боль. Моя жизнь. Не было нужды подстраиваться под него. И что мне с того, если он выглядел так, словно мое признание задело его. Алекс вскочил на ноги и направился к мини-бару без алкогольных напитков.
– Тебе было… сколько? Семнадцать? – Он говорил спокойным голосом, и на его лице снова ничего нельзя было прочитать.
– Я была одиннадцатиклассницей, – Я кивнула. До того момента я была отличницей. На взлете. Я собиралась использовать свою успеваемость, чтобы получить полную стипендию, но после несчастного случая я быстро скатилась. Частично от того, что мне пришлось найти работу, которая забирала часы учебы, но больше всего потому, что я потеряла мамину поддержку. К старшему классу все стало настолько плохо, что я с трудом выпустилась. Я завалила испанский и уверена, что учитель английского просто пожалел меня. Алекс почесал подбородок, затем залпом выпил тоник с лаймом и уставился в окно.
– Наверное, ты ненавидишь меня за то, что я был арестован за вождение в нетрезвом виде, – сегодня он говорил как приятный в общении, нормальный Алекс.
Я взяла сумку, компьютер Лукаса и направилась к двери. Если я останусь, то скажу ему правду – да, я терпеть не могу алкоголиков и презираю людей, для которых сесть за руль пьяными и подвергнуть опасности не только себя, но и невинных людей, например, идущих домой после ужина в честь годовщины их свадьбы, – обычное дело. Когда я выходила, зашел Лукас. Мы врезались друг в друга, и он, усмехнувшись, пробежал пальцами по каштановым волосам.
– Искал тебя. – Он мило улыбнулся, взгляд перескочил на Алекса на мгновение, а затем вернулся ко мне.
Я вручила ему его ноутбук.
– Спасибо. Ты мой спаситель, Люк.
– Нет проблем. Тебе лучше? Казалось, что-то тебя тревожило, когда мы были в твоей комнате. – И вот снова. Этот взгляд на Алекса. Он искал… чего-то. Может, реакции.
Я открыла было рот, чтобы ответить, когда Алекс появился у меня за спиной. Я подняла взгляд, и уставилась на его подбородок. Он был гораздо выше меня, стройный, с огромной харизмой. Мы словно принадлежали к разным видам. Его пальцы сжимали дверной косяк, а ноздри раздувались.
– В ее номере? – Он выплюнул последнее слово так, будто это было проклятье. – Что это ты делал в ее номере?
