К счастью, она не заставляла меня скучать, хотя Вэйтроуз и не проявлял к ней интереса.
Наверное, все дело в том, что я ее еще не трахнул.
Хотя давайте начистоту – не то чтобы я пытался завлечь ее в чертову шекспировскую любовную историю. Я был уверен, что по большей части Стардаст могла выносить мой вид только потому, что утром после концерта в Москве Говард Липкин, один из лучших адвокатов в Лос-Анджелесе, внес залог за ее брата и притащил его домой к жене и ребенку. Крэйг находился под домашним арестом, и поэтому Инди была так трогательно довольна. Можно подумать, что-то помешает ему напортачить снова, даже находясь в своем уютном доме. Что, могу сказать по своему опыту, чушь собачья, потому что мои родители безработные и умудрились навредить мне и Карли. И это не смотря на тот факт, что их зад и был приклеен к дивану навечно, пока они весь день смотрели «Жители Ист-Энда» и шоу Джереми Кайла. Существует ли что-то более угнетающее и депрессивное, чем дневное телевидение? По моему мнению – нет, и ничто не изменит мое мнение.
Барселона была последней остановкой перед неделей отдыха в Лондоне. Вообще-то, в пятницу у меня был назначен концерт в Кембриджском замке – но это, как говорится, «игра на своем поле».
Барселона стала поворотной точкой. Именно там я принял глупое решение зайти в хипстерский кофешоп и купить черный кофе и чай «Английский завтрак» для своих сотрудников. Стоило понять, что ни к чему хорошему попытки быть заботливым не приведут.
Инди осталась в своей комнате, шила платье для Парижа. Блэйк слонялся рядом с кафе, болтая по чертовому мобильнику. На мне была вязаная шапочка, очки-вайфареры, и я стоял, опустив голову. Надеялся, что никто меня не узнает. Казалось, что в таком месте скорее будет звучать нацистская пропаганда, чем музыка того, кто смог пробиться в список Billboard. Поэтому я сомневался, что меня узнают. Для них я был Сатаной. Сатаной Костюмов.
Я оглядел темно-синие и бледно-розовые плитки кафе, людей в ярких блейзерах и очках в толстой оправе и женщин в модных юбках. От их жизни веяло свежестью. Они казались такими «приземленными», уверенными. Словно обладали добродетелью надежной работы. А я чувствовал себя свободным. Я ни к чему не был привязан: ни к людям, ни к предметам, к одной только Тане. Я просто плыл по течению жизни, и, что хуже всего, наркотики и алкоголь были постоянной частью моего существования. Я встал в очередь. Никто меня не узнал. Я испытывал облегчение, смешанное с беспокойством. Мое эго всегда грызла надоедливая тревожность, если люди не обращали на меня внимания.
Был ли я все еще известен?
Был ли я все еще знаменит?
Неужели я все еще этого стою?
Летела ли моя карьера под откос?
Тошно становилось от того, что мне не все равно.
Очередь двигалась медленно. Ничего страшного. Я никуда не спешил. Я думал о ночи с Инди. Днем я вел себя так, словно она меня вообще не интересовала, а она притворялась, что я вывожу ее из себя. И только ночью мы снимали свои маски и одежду, и жизнь становилась терпимой.
Над стойкой висели плоские экраны. На одном светилось меню, на другом крутили шоу «GossipCave». Меню, «GossipCave». Меню, «GossipCave». Яркие цвета и жирный шрифт. Программы шоу-бизнеса – как вредная пища, завернутая в красивую обертку. Звук был таким громким, что мой взгляд поднимался к экранам против моей воли. Кучка миллениалов и гей лет сорока крутились на неоновых стульях в стильном ультрафутуристическом офисе. За окнами от пола до потолка виднелся Лос-Анджелес во всей своей ботоксной славе. Они так оживленно разговаривали, словно обсуждали конфликт на Ближнем Востоке.
– Думаете, будут разборки? – спросил мужчина постарше с идеальными волосами и в рубашке поло. Он опирался локтями на спинку кресла другого парня. Все репортеры и редакторы закивали с энтузиазмом.
– О, это наверняка, – воскликнула тощая блондинка. – Иначе не получится. Алекс Уинслоу слетел с катушек. То есть он точно готовит что-то вкусненькое, судя по отрывкам из тура «Письма Покойника», – она возбужденно хлопнула в ладоши и провела языком по губам, покрытым блеском. Это был рассчитанный и явно провокационный жест, совсем не похожий на нервное пожевывание губы Индиго. – Но Уинслоу все еще остается той бесшабашной рок-звездой, которую мы все знаем. Ну типа недели две назад он напал на своего барабанщика. Он точно скажет Уиллу Бушеллу и Фэллон Лэнкфорд, что он думает по их поводу.
– Судя по всему, он не нападал на барабанщика. Обнаружились большие проблемы со звуком, и Алекс просто был раздражен. Позже появились фото, где он обнимал Лукаса Рафферти за пределами отеля, – подключился еще один парень.
Да. Об этом.
Это все Блэйк – пытался потушить один из созданных мной пожаров. Со звуком все было нормально, хотя, уверен, кого-то уволили из-за несуществующей проблемы, а обнимая Лукаса за пределами отеля в Берлине, я чуть не сломал ему шею.
– И встретятся ли они вообще? То есть вполне возможно, что нет. – Брюнетка с ярко-красной помадой сосредоточила все свое внимание на идеальном маникюре.
– Они все окажутся в Шато Де Мальмезон на хеллоуинской вечеринке в Париже, – мужчина постарше щелкнул пальцами.
Кто-то хлопнул меня по плечу, и я понял, что очередь продвинулась вперед, а я остановился как вкопанный. Я сделал несколько шагов вперед, не отрывая глаз от экрана. Боль, пронзившая тело, стала катарсисом. Я почувствовал себя… человеком. Таким ранимым.
– На той вечеринке СМИ не будет. И все наденут маски, – казалось, блондинка разочарована. Хоть кого-то еще интересовала моя личная жизнь. Жаль, что не меня.
– С маской или без, но Уилл и Фэллон задолжали Алексу объяснение, вы так не считаете? Их помолвка стала сюрпризом для всех.
На секунду я оказался в чистилище между моей жизнью до этих слов и после.
Помолвка?
Чертова помолвка?
Я медленно втянул воздух. Гребаная Фэллон стала самой горячей штучкой в Голливуде за это десятилетие. А Уилл был счастлив в браке со своей работой. Зачем им жениться?
– Подготовка к свадьбе длится уже несколько недель. Думаете, они пригласят его?
Недель? Они помолвлены уже несколько недель, и никто не сказал мне об этом? Потом меня словно громом поразило.
Никакого Интернета.
Никаких социальных сетей.
Держись подальше от компьютера.
Каналы в моих номерах были настроены только на новости и порно и больше ничего, потому что…
«Членогейт».
Блэйк создал «Членогейт». Я так сжал челюсти, что мои зубы едва не превратились в порошок. Он сделает все необходимое, чтобы избежать скандала типа «Британская рок-звезда срывается и уходит на три недели поглощать всю дурь Европы» или «Британская рок-звезда трахает случайную старлетку и оставляет ее с сувениром».
Кровь во мне закипела. Я резко развернулся на месте, открыл дверь и вырвался наружу. Блэйк все еще болтал по телефону. Он присматривал за мной одним глазом: можно было подумать, что я собирался до смерти набраться в кофешопе посреди Барселоны. Я жестом приказал ему следовать за мной в отель. Так он и сделал, не отрывая телефон от уха.
