Уилл и Фэллон. Я ничего не почувствовал из-за них.
И случившееся каким-то образом заставило меня почувствовать все.
Глава двадцатая
Инди
<Дженна Холден добавила Хадсона Диаза в чат>
Хадсон: Прошли месячные, Дженна?
Дженна: Именно так. Инди, как дела?
Инди: Я ненавижу вашего клиента, Дженна, и твоего босса, Хадсон.
Дженна: Что он натворил?
Инди: Фэллон и правда такая чудесная?
Хадсон: Она прямо как «Евровидение». Завораживающая, но в итоге тебя тошнит. А что?
Инди: Алекс узнал, что она помолвлена с Уиллом. Он этому не обрадовался. Не можем его найти.
Дженна:???
Дженна: ВОТ ОТСЮДА ПОПОДРОБНЕЕ.
Инди: Блэйк бродит по улицам вместе с Элфи и Лукасом. Они попросили меня остаться в отеле на тот случай, если он объявится.
Дженна: Держи нас в курсе. Мне только этого не хватало.
Хадсон: Еще?
Дженна: Не важно.
Хадсон: Скажи мне, Инди, Алекс все еще злится на Люка?
Инди: Еще как. А что?
Хадсон: О, да ничего. Если получится, скажи Лукасу, что он придурок. Он поймет почему.
Недоступный. Холодный. Взвинченный.
Я знала об этом. Все-таки я не такая дура. Но, может, это и привлекало меня в Алексе. Он был совершенно недосягаем, и никогда не отдал бы мне свое сердце и будущее, или хотя бы большую часть себя. Но он все равно мне что-то дал. Топливо, чтобы сшивать лоскутки, полные глупых мечтаний и идеалистических идей о нас. Что я и делала. Именно так. Несмотря на все мои усилия и слова, которые я часто повторяла самой себе, я хотела Алекса больше, чем он хотел меня. Вообще-то это было легко понять. Мы касались друг друга только в моей комнате, всегда в темноте, всегда на его условиях. Я стала его маленькой куклой. Которую он мог сжимать и ублажать пальцами под столом за ужином. Его пальцы ползли под мою юбку, касаясь моей влажной плоти и играя со мной, пока сам он обсуждал студии звукозаписи с Элфи в зале отеля. Я просто была девушкой для развлечений, которую он мог прижать к кровати, закинув мои руки над головой и раздвинув мои ноги, и целовать, пока я не начинала умолять и тяжело дышать, выставляя себя дурочкой. Теперь я стала одной из тех девушек, которых всегда презирала. Той, которая довольствовалась лишь частью, хотя мечтая заполучить ценное. И в итоге соглашалась на меньшее.
Я пыталась убедить себя, что следовала желанию и не хотела стать желанной. Что Алекс был просто инструментом, и со временем, оказавшись вдали от него, я забуду о нем.
Я поняла, стоя в коридоре и прижимая Парижское Платье к груди, насколько оказалась не права. Я собиралась пойти в комнату Алекса и спросить, нет ли у них ножниц, поскольку не могла найти свои.
Он выбежал в коридор и слетел по лестнице, а не пошел к лифту, несмотря на то, что мы находились на двенадцатом этаже. Дверь в его номер все еще была открыта, и его запах распространился по всему коридору. Он был таким по-мужски особенным и уникальным. Блэйк посмотрел на меня с порога. Я приподняла бровь, молча умоляя его объяснить, что произошло. Глаза Алекса горели. Он явно испытывал сильную боль – трудно было не заметить.
– Он узнал о помолвке Фэллон и Уилла.
Я закусила нижнюю губу. Тупая боль в моей груди усилилась. Из-за него. Из-за меня. Может, даже из-за Блэйка. Я поняла, что все кончено.
Может, мы достигли точки кипения.
Может, наши отношения подошли к концу.
Я провела остаток дня в номере отеля, смотря телевизор. Я созванивалась по «Скайпу» с Наташей, Крэйгом и Зигги. Крэйгу запрещено было выходить из дома, и Наташа не соглашалась приносить ему алкоголь. Брату приходилось оставаться трезвым. Мне было неприятно смотреть, как он хандрит, но я уже давно не видела его таким здоровым. Щеки снова порозовели, кожа стала более гладкой, а мешки под глазами менее заметными. И он «функционировал». Типа того.
И все же я не была этому рада.
– Крэйг, приготовь Зигги ужин. Картошка и курица в холодильнике, – сказала Нэт в тот день.
Я устало улыбнулась. Они могли позволить себе курицу. Я радовалась, что все еще нахожусь в турне с Алексом. Тот, кто говорит, что за деньги счастье не купишь, никогда не сталкивался с настоящей бедностью. Счастье можно купить. Но оно стоит очень дорого.
Когда Крэйг и Зигги ушли, Нэт подстраховалась, схватила ноутбук и быстро направилась в спальню. Закрыв за собой дверь, она запрыгнула на кровать и поправила монитор, чтобы лучше меня видеть.
– Что происходит? – прошептала она. – Расскажи мне все. Бьюсь об заклад, тебе есть что рассказать. Я видела фотку папарацци вас в Греции. На ней Алекс то ли обнимал тебя, то ли хватал за зад.
Вот черт.
В уме я прокрутила все, произошедшее в Афинах. Ребята хотели отправиться посмотреть достопримечательности, и мне пришлось особенно пристально присматривать за Алексом, потому что раньше он устраивал вечеринки в Лондоне с каким-то наркоторговцем, который переехал в Грецию. Блэйк нервничал из-за этого. Я надела голубое платье в горошек и накрасила губы красным. Погода была прекрасной. Мы наслаждались древними руинами с группой восторженных туристов из Японии и Германии, фотографировали Парфенон. Алекс внезапно положил руку на мою задницу, пока остальные шли впереди, слушая нашего гида. Он прижал губы к моему уху.
Парфенон – храм, построенный для богини Афины, объяснил гид. Афина была символом искусства и свободы.
– Ты напоминаешь мне о том и другом, – губы Алекса скользнули по моей шее. Его голос звучал хрипло от сигарет и похоти. – Но сегодня вечером, дорогая, это ты будешь называть меня богом.
Он произнес «дорогая» по-особенному, специально для меня.
– Это так попсово.
– Мне нравится поп-музыка. Она бывает хороша. И мы такие горячие, что могли бы сделать попкорн.
– Боже, Алекс! – я рассмеялась.
– Видишь? Я даже еще не коснулся тебя, а ты уже в религиозном экстазе.
В тот момент я была так счастлива, что это лишь напомнило мне о том, как несчастна я сейчас, когда мое лицо пылало. Улыбка Нэт стала шире.
– Боже мой, Инди! Ты спишь с рок-звездой. Моя внутренняя шлюшка болеет за тебя. Или стоит сказать моя бывшая шлюшка? Наверное, я все еще такая. Я сдерживаю ее только потому, что замужем, у меня ребенок и все такое.
В мое сердце попала еще одна стрела грусти. Нэт заслуживала большего, чем Крэйг мог ей дать. Если бы она заговорила об этом пару часов назад, может, я бы и почувствовала себя храбрее. В безопасности. И было бы не важно, что Алекс ожидает поездки в Париж, чтобы гоняться за своей бывшей пассией.
