Я потерял свою девушку.
Я — монстр.
И таким я и останусь для Инди. До конца наших жизней.
Крэйг обхватил меня и швырнул на пол. Я не пытался сопротивляться, позволяя ему бить меня по лицу кулаками, пока оно не потеряло чувствительность. Его лицо, которое в тот момент казалось просто рычащим раздутым розовым пятном, исказилось от боли. Интересно, понимал ли он, насколько мы похожи. Что мы любили одну и ту же девушку, конечно, по-разному, и эта девушка любила нас и хотела нас спасти, в основном от самих себя.
– Где она? – повторил я, кашляя кровью. Их мать можно было спасти. Тогда я об этом не знал. А если бы и знал, отреагировал ли я по-другому на возвращение Фэллон домой в тот день? Да. Я поступил бы иначе.
Я умолял ее рассказать мне правду: «Ну давай, милая. Что бы ни случилось, мы сможем это исправить, но мне нужно знать правду». Я бесконечное множество раз прокручивал в голове ту ночь. Еще до того, как в моей жизни появились Инди и Крэйг. И ответ всегда был одним и тем же.
Я мог бы рискнуть отношениями с моей девушкой и отправиться в ближайший полицейский участок. Больше я ничего сделать не мог, ведь Фэллон утверждала, что сбила не людей, и, возможно, в то время, находясь под кайфом, она сама в это верила. Но я бы не позволил этому сойти ей с рук, потому с этого все и началось.
Это был последний шаг в пропасть. С того момента все начало разваливаться и рушиться, как красивый изысканный чертов карточный домик.
Я начал употреблять дурь.
И гонять.
Начал пить больше, чем раньше.
Я отдалился от Фэллон, не желая ее отпускать.
Я не мог писать. По крайней мере, что-то достойное.
Мой провалившийся альбом «Отсоси» должен был стать плевком в лица «костюмчиков», с которыми я работал. Но в действительности я, словно огромный злой член, сам писал на собственную карьеру. Потому что альбом был полон злых, пустых, бездушных песен.
Может, это я подтолкнул Уилла Бушелла увести у меня Фэллон. Могу ли я винить ее за то, что она выбрала его? Я не хотел касаться ее. Я был слишком занят, чтобы разбираться с ней. А он был ответственным, умным, трезвым и опытным. Но это все в прошлом, а мне нужно волноваться о собственном будущем.
– Я так тебя ненавижу, – Крэйг выплюнул те же слова, что и его сестра, но все еще не ответил на мой вопрос. Странно, но я больше не ощущал собственного тела, чувствовал лишь, как по щеке капает теплая слюна.
– Знаю, – выдохнул я. Несмотря ни на что, мне было больно это слышать. Не то чтобы меня это раньше волновало. Мне говорили, что я уничтожил музыку, делали мои куклы-вуду, а сталкеры, которым, казалось, не было счета, пытались мне навредить. Существование этих людей ничего для меня не значило. Но это другое дело. Я был влюблен в сестру этого парня.
Эта мысль впервые ударила по мне со всей силой: она шаровым тараном врезалась в мой мозг, оставляя там вмятину в форме Инди. Я влюблен. Я уже понимал это, ощущал, но само это слово, пришедшее в голову в правильный момент, все прояснило.
– Тебе нужно в больницу, – шмыгнул носом Крэйг, опираясь на высокий стул у кухонного столика и вставая на ноги.
Я промычал что-то, не пытаясь встать. В данный момент пол казался очень даже удобным.
– Где она? – снова спросил я.
Он покачал головой, словно я безнадежен.
– Серьезно, чувак, какого черта? Почему ты не защищался? – зрение потихоньку возвращалось, и его лицо стало вырисовываться перед моими глазами. Выглядел он ужасно: на лице щетина, а едкий пот капает на открытые раны на моем лице. Но Крэйг задал вопрос, поэтому нужно было ответить.
– Потому что я люблю ее, – сказал я. Не нужно волноваться, когда говоришь правду. Правда – это факт, а факты нельзя подтасовать или изменить по желанию. – Потому что я люблю твою сестру и потому что я заслужил эти побои, – ответил я.
Прищурившись, Крэйг сел на корточки и взглянул на меня, словно я был смешон. Возможно, именно так и обстояли дела.
– Ты любишь мою сестру?
– Полагаю, больше, чем люблю секс, The Smiths и мою гитару Les Paul Gibson
[35], вместе взятых, – я попытался кивнуть, а зря. Меня пронзила жуткая боль.
– Тогда какого черта ты тут нюни распускаешь? Разве не вы, британцы, писали отличные настоящие песни о любви? Отвези свою задницу в реабилитационный центр. Очистись от наркотиков. Найди ее. Ползай перед нею на коленях. Завоюй ее. И люби.
– Реабилитационный центр, – повторил я. Я планировал сначала вернуть ее. Откуда взять время на реабилитацию, если речь идет о большом и настоящем чувстве?
– Реабилитационный центр, – он коротко кивнул. – По крайней мере, таков мой план. Я не могу потерять то, что у меня есть. Мне просто нужно было выбить из тебя всю дурь и сделать последнюю огромную ошибку до того, как начну поступать правильно.
Что-то наполнило мой желудок. Возможно, лопнул какой-то внутренний орган, но может, это была просто надежда. Называйте меня оптимистом, но я подозревал, что дело во втором.
Крэйг снова встал.
– Я вызову тебе «Скорую помощь», – его голос звучал отрешенно.
Я покачал головой, но даже от этого движения поморщился. Он что, сломал мне шею? Я бы не смог тогда дышать. Я попытался сказать себе, что в будущем мы еще посмеемся над этим. Когда Инди будет беременна нашим ребенком и мы будем готовить барбекю на заднем дворике. «Помнишь, как ты чуть не сломал мне шею?» Ха-ха. Черт. Мне и правда нужно на реабилитацию.
– Не вызывай «скорую», – промычал я, вытирая с лица слюну, – я заслужил того, чтобы хотя бы час похандрить, лежа на полу. Но сделай одолжение и принеси мне сигареты, ладно?
Он вышел и захлопнул за собой дверь.
Я начал смеяться.
Истерично.
Безумно.
Вопреки логике.
У чудовища появилась причина проснуться завтра утром. Если он доживет до этого утра.
Глава тридцатая
Инди
Через три дня после возвращения Алекса в Лос-Анджелес меня навестили гости.
Не он. Он все еще не знал, где я живу. А жила я у Клары в Санта-Монике. Ко мне пришли Дженна, Блэйк, Лукас и Хадсон.
У Дженны появился маленький животик, отчего мое сердце болело и переполнялось радостью одновременно. Блэйк держал Дженну за руку и выглядел так, будто выиграл в лотерею. Он едва сдерживал улыбку, хотя знал, что не должен улыбаться, учитывая мое невеселое положение. Лукас выглядел как Лукас, а Хадсон… если вкратце, то Хадсон был похож на четвертого, неизвестного публике брата Джонасов
[36], который воспользовался слишком большим количеством скидочных талонов в салоне загара. Клара, оставшаяся наверху в постели, сказала мне распоряжаться домом как собственным. Так я и сделала, и приготовила им чай с молоком и печеньем. Вместе мы уселись в гостиной.
