Мистер Гамильтон наклонился вперед и положил локти на стол.
– Ну, я думаю, меня успокоило то, что тебе было неудобно лгать, – начал он. – И еще я ценю твою храбрость, когда ты мне решилась обо всем этом рассказать.
– Конечно.
Он кивнул, улыбнулся, и я выдохнула, кажется впервые за этот день. Все это давило на меня в течение нескольких часов, заставляя мой желудок чувствовать себя в дискомфорте.
– По правде говоря, – продолжил он, снова надевая очки и глядя на меня поверх оправы, – нам очень понравился тот ужин. Молли действительно любила твое общество, она до сих пор обожает Итана.
Я улыбнулась и сказала, что у нас был отличный день…
– Но ты же сидела за столом напротив меня весь вечер и врала мне!
У меня от страха похолодела душа:
– Я понимаю, я…
– Я не считаю тебя плохим человеком, Олив, и, честно говоря, при любых других обстоятельствах ты бы мне очень понравилась, – проговорил он, медленно вдыхая и качая головой. – Но эта ситуация для меня очень странная. Подумать только, мы были вместе несколько часов, а ты нас так дурачила! Это очень странно.
Я и понятия не имела, что ответить. Теперь у меня в желудке была словно пудовая гиря. Гамильтон придвинул к себе и открыл папку с двумя большими буквами HR
[31] и моей фамилией.
– Ты подписала пункт о морали в трудовом договоре, – сказал он, глядя на бумаги, а потом, подняв взгляд, продолжил: – Я искренне сожалею, Олив, но, учитывая всю странность этой ситуации и мой общий дискомфорт от твоей нечестности, мне придется отказать тебе.
* * *
Я уронила голову на барный столик и простонала:
– Неужели это со мной происходит?
Итан погладил меня по спине и благоразумно промолчал. В этот день ничто не могло поднять мне настроение, даже лучшие коктейли в Твин-Сити или лучшая ободряющая речь нового бойфренда.
– Мне пора домой, – сказала я. – Если удача на моей стороне, этот бар загорится и провалится в преисподнюю.
– Подожди, – сказал Итан, придвигая поближе ко мне корзинку с арахисом и мартини. – Останься. Тебе станет легче, когда ты увидишь Ами.
В этом он был прав. После того, как я ушла от Гамильтона с поджатым хвостом, часть меня хотела пойти домой и зарыться в кровать на неделю, а другая часть – пригласить Итана и Ами, чтобы они побыли со мной до самого утра.
И теперь, когда я уже здесь, мне действительно было нужно увидеть возмущение моей сестры по поводу того, что меня уволили в первый же день, даже если это было не совсем несправедливо. Да, честно говоря, я почти и не винила мистера Гамильтона. Но это заставило бы меня чувствовать себя в миллион раз лучше.
Итан вдруг выпрямился и посмотрел в сторону двери, и я посмотрела туда же. Приехал Дэйн, но Ами с ним не было, что было странно, так как обычно они ездят вместе.
– Как дела, тусовщики? – прогремел Дэйн через весь зал. Несколько голов разом повернулись, и, кажется, именно это понравилось Дэйну.
Тьфу. Я подавила свою очередную язвительную реплику.
Итан встал, чтобы поприветствовать его братским объятием, а я вяло помахала ему. Он плюхнулся на барный стул и крикнул девушке за баром, чтобы принесли Апи
[32]. Лишь потом он с ухмылкой повернулся к нам.
– Блин, вы все такие загорелые. Мне придется приложить усилие, чтобы не умереть от зависти.
Итан так посмотрел на свои руки, как будто видел их в первый раз:
– Хм, да, наверное.
– Ну, если тебе станет легче, – сказала я и тут же попыталась изобразить надутый лондонский акцент «кокни», – то знай, меня уволили.
Я хотела привнести немного легкомыслия в свое настроение, но Дэйн неверно истолковал мои слова и тут же дал пять с восклицанием «Да, именно так!». Мне не хотелось долго оставлять беднягу в неведении, и поэтому я лишь постучала пальцем по его ладони и покачала головой.
– У-во-ле-на, – по слогам проговорила я, а Итан вслед за этим тихо добавил:
– Это не шутка.
Губы Дэйна сжались в странную маленькую дырочку, и он сочувственно издал:
– Оооо… беда-печаль.
Сейчас он не сделал ничего идиотского, но клянусь, его идеально ухоженная борода и фальшивые очки без диоптрий, которые ему совсем не нужны, а с ними и его модная розовая рубашка породили во мне желание выплеснуть свой мартини ему в лицо. Увы, моя реакция была именно такова. «Оливия, ты ли это? Ты вернулась в город всего несколько дней назад и уже разворчалась!» Господи!
– Поэтому я сейчас такая сердитая, – произнесла я вслух, и Дэйн рассмеялся, как будто я не сказала ничего нового для него. А Итан наклонился ко мне.
– Напоминаю, что ты только что потеряла работу, – тихо сказал он, и я мрачно улыбнулась ему. – Конечно, ты сердишься.
Дэйн пристально посмотрел на нас:
– Мне будет трудно привыкнуть видеть вас вместе, ребята.
– Готова поставить на это, – ответила я, намеренно встречаясь с ним взглядом.
– Почти уверен, вам было о чем поговорить на острове, – подмигнул мне Дэйн, а потом беззаботно добавил: – Вы ведь с самого начала просто ненавидели друг друга.
Интересно, думает ли Итан о том же, о чем и я? Эти фразы Дэйна наводили меня на мысль, что сама тема разговора странна для открытых людей, но вполне естественна для тех, кто боится быть пойманным за руку.
– Так и есть, – ответил Итан, – но, как видишь, мы живы.
– Тебе не нужно было говорить Итану, что я все время злюсь, – сказала я, не в силах больше сдерживаться.
Но Дэйн лишь отмахнулся от этого:
– А, с тобой это верняк. Ты же всех ненавидишь.
Эти слова оцарапнули меня, прозвенев внутри всей неправдой. Ни за что на свете я не смогла бы сейчас вспомнить хотя бы одного человека, которого бы ненавидела. За исключением, может быть, себя самой, да и то за то, что я солгала мистеру Гамильтону и оказалась в таком плачевном положении, что даже не уверена в своей способности заплатить арендную плату за месяц. Впрочем, такое в моей жизни уже было.
Итан положил свою руку поверх моей, молча намекая оставить это. И действительно – спорить с Дэйном прямо сейчас, да и когда-либо вообще, было бессмысленно.
– А где же Ами? – спросила я. Дэйн пожал плечами, оглядываясь через плечо на дверь.
