Я знала, что Итан не самый эмоциональный парень, но тон этого и его последующих трех сообщений скрутил во мне странную паническую спираль, как будто это будет нечто большее, чем разговор с целью исправить то, что происходит с нами, даже если я не сделала ничего плохого. Я понятия не имела, как он посмотрит на перспективы такого разговора. Конечно, надеялась, что он мне поверит и извинится за вчерашний вечер, но тугой свинцовый комок в животе предупреждал меня, что все может пойти не так.
Взглянув на часы, я увидела, что у меня есть еще семь часов до приезда Итана. Я прибралась, сделала покупки, поспала, позубрила меню «Камелии» и занялась своим любимым делом – на нервной почве что-то готовить на кухне. Все это заняло у меня часов пять. Время текло медленно. Этот день, наверное, будет тянуться вечность!
Я не могла позвонить Ами и поболтать с ней обо всем этом, потому что была уверена, что она все еще не разговаривает со мной. Но насколько долго она будет продолжать в этом духе? Неужели она будет до бесконечности верить Дэйну, и мне придется взять свои слова назад? Хотя опять же, я ведь не сделала ничего плохого…
Я положила меню на кофейный столик и растянулась на ковре. От мысли, что этот разрыв между мной и Ами может стать постоянным, у меня кружилась голова. Наверное, было бы неплохо потусоваться с кем-нибудь еще, чтобы как-то отвлечься. Но Диего, Наталья и Джулс были на работе, а мама только зря будет волноваться о том, что она чего-то не знает из происходящего. Звонок кому-нибудь еще из моей семьи приведет к тому, что пятнадцать человек появятся на моем пороге с сочувствием и ужином как раз в тот момент, когда мы с Итаном будем пытаться все уладить.
К счастью, Итан не заставил себя ждать. Он пришел ровно в семь, держа в руках еду на вынос из тибетской кухни. Эти коробочки пахли намного привлекательнее, чем пицца, которую я уже заказала для нас.
– Привет, – сказал он и слегка улыбнулся. Потом наклонился, будто собирается поцеловать меня в губы, но сделал маневр и поцеловал в щеку. Мое сердце словно упало.
Я отступила, пропуская его, и внезапно мне стало жарко в собственной квартире. Все показалось каким-то слишком маленьким. Я старалась смотреть куда угодно, только не на его лицо. Если я посмотрю на него и почувствую, что между нами правда не все в порядке, я не смогу держать себя в руках для разговора, который нам нужен.
Все так странно. Он прошел за мной на кухню, мы поставили тарелки с едой, а потом уселись на пол в гостиной – по разные стороны кофейного столика лицом друг к другу. Тишина огромным пузырем разрасталась вокруг меня. Всю последнюю неделю Итан практически жил здесь. А теперь мне показалось, что мы снова стали чужими людьми.
Он потыкал пальцем в свой рис:
– Ты почти не смотрела на меня с тех пор, как я приехал сюда.
Мой ответ родился сразу, но так и не покинул пересохшего горла: «Это потому, что ты поцеловал меня в щеку, когда вошел. Потому, что ты не притягивал меня к себе и не терялся в долгом поцелуе со мной. У меня такое чувство, будто я только что была с тобой, а теперь ты уже ушел от меня».
Сказать это не получилось, и я впервые посмотрела на него и попыталась улыбнуться. Он, должно быть, заметил мою неудачную попытку, и она явно огорчила его. Боль в моем горле нарастала, и я поняла, что просто не смогу найти нужные слова. Эти мрачные посиделки я ненавидела еще больше, чем моменты, когда мы спорили.
– Это так странно, – сказала я. – Было бы намного проще язвить, как обычно.
Он лишь вяло кивнул, ковыряясь в своей еде, и сказал, что сегодня у него нет сил язвить. На что я ответила, что у меня вообще-то тоже.
Мне вдруг захотелось подползти к нему и устроиться у него на коленях. Захотелось хотя бы заставить его подначивать из-за того, что мой лифчик слишком мал или что я не могу оставаться по другую сторону стола даже до окончания этого странного ужина. Мне на секунду показалось, что Дэйн незримо стоит здесь между нами, мешая нам быть такими, как в жизни.
– Вчера вечером я разговаривал с Дэйном, – начал Итан и тут же добавил: – Это было довольно поздно. Я пришел туда совсем под вечер.
Ами об этом не упоминала. Она вообще знала, что Итан заходил вчера вечером?
– И что же? – тихо спросила я.
У меня не было аппетита, и я просто толкала кусок говядины по тарелке туда-сюда.
– Он был очень удивлен, что ты так восприняла его слова, – сказал Итан.
Кислота наполнила мой желудок:
– Какое потрясение!
Итан бросил вилку на столик, откинулся на обе руки и пристально посмотрел на меня.
– Слушай, вот что мне теперь делать? Моя девушка думает, что мой брат приставал к ней, а он говорит, что это не так. Есть ли смысл разбирать, кто из вас прав? И вы оба, конечно, в обиде.
– Ты же должен мне верить. И это принципиально, кто здесь прав.
– Олив, мы вместе только две недели, – беспомощно произнес Итан.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы разобраться в своих мыслях:
– Ты считаешь, что я обманываю, потому что наши отношения только начались?
Вздохнув, он с силой провел ладонью по лицу.
– Итан, – тихо сказала я, – я не ослышалась. Он сделал мне непристойное предложение. Я не могу притворяться, что он этого не делал.
– Я не думаю, что он имел в виду то, о чем подумала ты. Ты же всегда готова думать о нем самое худшее.
Я растерянно моргнула и возвратилась к своей тарелке. Сейчас было бы так легко заключить мир с Итаном и Ами, просто сказав: «Знаешь что? Ты, наверное, прав». Да и себя неплохо было бы попытаться убедить, что это именно так, потому что после всего этого я, конечно, буду думать о Дэйне только самое худшее. Вот как легко можно оставить Дэйна с его делами в покое на веки вечные. Но я не могла этого сделать. Здесь слишком много красных флагов, кричащих об опасности. Почему я единственная, кто может их видеть? Не потому ли, что я пессимистка или ищу худшее в людях? Но я знаю, что это точно не обо мне, по крайней мере с некоторых пор. В конце концов, я влюбилась в Итана на том острове. Я в восторге от работы в «Камелии», так что у меня есть время действительно подумать о том, какой мне хотелось бы видеть свою жизнь. Я попыталась исправить в себе все, что не работало, потому что знаю, что у меня есть выбор, куда направить свою жизнь. Я знала, что не только удача руководит мной, так что пыталась быть активной. Но почему-то никто не хочет мне этого позволить!
И почему Дэйн не пришел на эту встречу и только Итан пытается все исправить со мной? Собственно, я знаю почему. Он так уверен, что мне никто не поверит, что все подумают: «О, эта Оливия – она такая, видит всегда худшее в людях». Мое мнение настолько несущественно для них, потому что в их глазах я всегда буду неисправимой пессимисткой.
– Ты уже говорила с Ами? – спросил он.
Я почувствовала, как жар ползет вверх по моей шее и по лицу. Тот факт, что моя сестра-близняшка сейчас на стороне Итана и Дэйна, действительно убивал меня. Я даже не смогла признаться вслух и поэтому просто кивнула.
