Джемми отдает приказ кивком огромной косматой рыжей головы, и кухонный мальчишка спешит вновь наполнить кружку элем.
– Вот так-то оно лучше. – Путник делает долгий глоток. – Наверно, вы хотите узнать, как поступил великий король.
Слушатели, доселе молчаливые, подтверждают это громким и дружным криком.
– Ну что ж, вот мы и дошли до великого проклятия. Как я уже сказал, Мат был великим волшебником. При виде несчастной девушки и окровавленной постели он холодеет от гнева. Буйствует ли он, бросается ли на Гвидиона и Гилвайтуи с мечом? Отнюдь нет. Безудержная ярость – это для глупцов. Он вздымает посох над головами двух братьев-злодеев. Их храбрость как рукой сняло, ибо что значит храбрость против волшебства?.. Я бы съел еще этого мяса, и на сей раз, если можно, поменьше сала.
Красные бандиты полностью во власти рассказа, но им приходится ждать, пока путнику принесут еще хлеба и мяса и он сжует большой кусок.
– Очень хорошее мясо, очень хорошее. Краденое, верно? Такое сладкое мясо не родится на этой каменистой горе. Так, где я остановился? Ах да. Король Мат поднял свой волшебный жезл. «Вот что, – говорит он. – Я не буду вас убивать, хотя вы вероломные предатели и насильники. Так что можете не пресмыкаться у моих ног. У меня на вас другие планы. Так, дайте-ка собраться с мыслями. Во-первых, я возьму эту несчастную девушку к себе на ложе не как согревательницу ступней, но как супругу и королеву. Злое семя Гилвайтуи умрет в ней, а ее девственность восстановится и станет как прежде».
О, это весьма благородно со стороны короля. Это по-королевски, бормочут рыжие слушатели. Арфист восклицает, что это еще и великая магия, ибо кто может восстановить нарушенную девственность, как не великий волшебник?
– «И вот мой приговор вам, братья-злодеи. Слушайте меня внимательно, ибо мое единожды произнесенное проклятие уже ничто не может отменить. Воззрите: я превращаю вас в оленей. Ты, Гилвайтуи, станешь самкой, а ты, Гвидион, самцом. Вы убежите в лес и там будете спариваться день и ночь, пока Гилвайтуи не понесет во чреве. Итак, отныне быть вам оленями. Через год и один день вернетесь ко мне».
Братья-злодеи так и поступили, и спаривание их было весьма грубым и шумным, и каждое движение причиняло им боль, в назидание. Через год и день сенешаль короля Мата явился к нему и сказал: «Господин, там снаружи олень и олениха, а с ними крепкий, здоровый олененок». И король сказал: «Идем, моя королева, у нас есть дело к этим зверям», и они пошли во двор, где ждали олени.
Король Мат уже было хотел простить их, но увидел мрачный лик королевы и понял: ее печалит, что после насилия она не могла доносить дитя до срока. И он изобразил на лице суровость и презрение и произнес: «Гилвайтуи, ты, что был во весь прошедший год оленихой, теперь станешь лесным вепрем, а ты, Гвидион, – самкой вепря. Олененка же я оставлю себе, окрещу и возьму на воспитание». И олененок тотчас превратился в крепкого мальчика. «Этого мальчика я нареку Хетун, что значит „олень“. А вы возвращайтесь в лес дикими свиньями и спаривайтесь там в течение года, а когда он пройдет, возвращайтесь ко мне и возьмите с собой лучшего из своих девяти поросят».
И стало так. Гвидион и Гилвайтуи жили вепрями в течение года, и Гвидион опоросился и принес девять детенышей. Они вернулись к королю, но лик королевы все еще был суров, и король сказал: «Поросенок сгодится» – и ударил его посохом, и поросенок превратился в крепкого мальчика с рыжими волосами, которого нарекли Хехдун, что означает „вепрь“, как вы прекрасно знаете. «Королева не смягчилась, – сказал король Мат, – а потому отправляйтесь обратно в лес, но на сей раз Гилвайтуи станет волчицей, а ты, Гвидион, волком. Вы знаете, что вам следует делать. Вернитесь к моему замку через год».
Прошел год, и волки пришли к вратам замка, и все случилось так же, как и прежде. Король произнес: «Ну что, сыты ли вы насилием, о вероломные? Я заберу у вас волчонка и нареку его Блейтун, что значит „волк“. Довольно ли с тебя, моя королева?» Гэвин кивнула, и король снова заговорил: «Идите же, родичи, потерявшие честь. Станьте опять людьми и женитесь на тех бесчестных женщинах, которые согласятся взять вас в мужья. Но эти три здоровых крепких мальчика – Блейтун-Волк, Хехдун-Вепрь и самый высокий – Хетун-Олень – вырастут настоящими бойцами. Мы с королевой воспитаем их как собственных детей». И вот таково было проклятие короля Мата.
– А что, их спаривание в самом деле было мучительным? – спрашивает Ругатель Джемми с надеждой в голосе.
– Чудовищная боль при каждом движении, – отвечает путник.
– Клянусь, когда я весел, я иногда задумываюсь, что чувствует при этом женщина, – говорит Джемми.
Воцаряется долгое молчание, а затем арфист произносит:
– Разрази меня гром, вот это мощное проклятие. Бывало ли когда, раньше или позже, подобное сему?
– Никогда, – отвечает путник. – А теперь, раз я выполнил свою часть уговора, выполняйте и вы свою. Сейчас я буду проповедовать, так что готовьтесь услышать святое Божие Слово.
И он начинает проповедовать, и проповедует так долго и так внушительно, что, когда он замолкает, лучи рассвета пробираются даже в эту унылую долину. Многие слушатели уснули – кто от выпивки, кто от усталости, а иные, возможно, впали в ступор, ошеломленные Благой вестью. Еще никогда их так не ошарашивали и не бомбардировали просвещением.
– Это было весьма освежающе, – говорит путник, вероятно обращаясь к самому себе. – Я отлично отдохнул, пора снова в путь.
И, все еще мокрый, но с отвагой в сердце, он покидает ужасный постоялый двор и пускается в дальнейший путь; нельзя сказать, что дорога стала легче, но теперь ее хотя бы видно.
(6)
Он проходит примерно милю по направлению к Малуйду и тут слышит за спиной шум. Обернувшись, он видит кухонного мальчишку – тощего, хилого, – который увязался за ним.
– Чего тебе, мальчик? – добродушно спрашивает путник.
– Я хочу с тобой, учитель.
– Зачем?
– Затем, что я сроду не слыхивал таких речей, – отвечает мальчик. – Ты завоевал мое сердце для Христа, учитель, и я теперь от тебя не отстану. Можешь гнать меня прочь, но я буду следовать за тобой, пока твое сердце не смягчится. Ты сделал меня своим слугой по гроб жизни.
– Я не тиран, мальчик, – говорит путник. – Я не стану тебя прогонять. Но что мне с тобой делать?
– Спроси Господа – может, Он тебе скажет.
– Изрядно сказано, и я принимаю твой упрек. Но я в самом деле не знаю, что делать с таким мальчиком, как ты. Есть ли у тебя имя?
– Воистину есть, учитель, – отвечает мальчик. – Я беден, но не настолько, чтобы у меня не было имени. Я зовусь Гвилим ап Шон ап Эмрис ап Давид ап Овайн ап Хьюл ап Родри ап Ратерх ап Грифит.
– Молодец, ты знаешь свою родословную до девятого колена. А знаешь ли ты и боковые ветви?
– Также до девятого колена, – отвечает мальчик, и даже я, человек своей эпохи, понимаю причину гордости этого жалкого создания.
