И уже через две недели в письме от 9 января 1804 г. Элфинстон рапортовал Ричарду Уэлсли из лагеря раджи в Малегаве:
«Шридхар-пандит (министр Рагхуджи II. – С. С.) дал мне разрешение на организацию почты между Нагпуром и Каттаком, однако обратил внимание, что дорога туда очень тяжелая, а проходит она через земли, которые плохо контролируются раджой, и поэтому посоветовал наладить почтовое сообщение через Бенарес. Я ответил, что путь через Каттак короче и буду пытаться освоить его» [Синха и Авастхи 1961: 3]. Еще через несколько дней, 18 января, Элфинстон писал Уэлсли следующее: «Я упомянул в беседе с Сиридур-пандитом (министр Рагхуджи II. – С. С.), что хотел бы устроить почту от этого места до Каттака и отсюда же до Амраоти, и что я буду обязан ему, если он предоставит мне письма в деревни, расположенные по дороге, с распоряжением оказывать помощь моим людям, нанятым для осуществления этой миссии. Он ответил, что поговорит с раджой тем же вечером и вышлет мне письма уже утром» [Там же: 7].
Элфинстон последовал совету Шридхар-пандита и установил почтовую связь с Калькуттой через Джабалпур и Бунделкханд, откуда корреспонденция уходила в Бенарес.
Дж. Уэбб так и не приехал в Нагпур, по дороге ко двору Даулатрава Синдии он скончался недалеко от Хошангабада [Крофтон 1932: ii]. Элфинстон же показал себя с самого начала столь успешным дипломатом, что его сделали постоянным представителем Ост-Индской компании при нагпурском дворе. Сохранившаяся и изданная официальная переписка Элфинстона с чиновниками Ост-Индской компании (от генерал-губернатора до резидентов соседних с Нагпуром княжеств) нагпурского периода (1803–1807) содержит подробную информацию о радже Рагхуджи II, придворных интригах и военно-дипломатических перипетиях в течение следующих за Второй англо-маратхской войной четырех лет. Вкратце основные усилия британцев были направлены на закрепление завоеванного положения главной политической силы на субконтиненте. При активном участии Элфинстона они не позволили Рагхуджи ни развязать новую войну вместе с Синдией и Холкаром, ни освободиться от своего влияния. Однако навязать присутствие субсидиарных войск в Нагпуре британцам, несмотря на несколько попыток, так и не удалось. Спорными оказались земли Самбалпура и Сонпура, лежавшие между Нагпуром и Ориссой, на которые стали претендовать британцы, затеяв там в январе 1804 г. военные действия. Джордж Харкот, британский уполномоченный в Каттаке, объясняя свою позицию по удержанию этих и близлежащих районов под контролем Компании, писал Элфинстону: «Я считаю Бауд и Сонпур очень важными территориями, потому что они обеспечивают безопасность Каттака и создают условия для развития торговли в этой провинции. Владея Сонпуром и Баудом, мы имеем доступ ко всей судоходной части реки Маханади, и хлопчатобумажная продукция из Чхаттисгарха быстро найдет дорогу в Каттак. Напротив, если эти районы вернутся под управление раджи Берара, обременительные и тяжелые налоги и поборы, разрешенные его правительством, существенно сократят, если не приостановят полностью, транзит товаров через них. Я также опасаюсь, что в таком случае не будет предпринято никаких мер по ограничению контрабанды соли (? неразборчиво) из этой провинции» [Синха 1950: 52–53]. В качестве жеста примирения Чарлз Корнуоллис, вторично назначенный в 1805 г. на пост генерал-губернатора, вернул Самбалпур и Сонпур с прилегающими землями под контроль Бхосле. Этот шаг свидетельствовал о конце «системы Уэлсли» и смене агрессивной, наступательной политики британцев на субконтиненте на более умеренную и мягкую, или возвращение в политике «замкнутой ограды» (fence-ring).
Маунтстюарт Элфинстон
Исполняя распоряжения А. Уэлсли, Элфинстон тщательно собирал стратегически важную информацию о положении дел в землях раджи. К письму от 24 марта 1804 г. он приложил подробный отчет о состоянии нагпурской армии, составленный по образцу аналогичного отчета Дж. Мэлкома о войсках Синдии. Элфинстон предоставил информацию по количеству солдат и офицеров, структуре армии, системе оплаты услуг воинов и т. п. В самом письме он писал: «Ситуация в армии дает серьезные основания полагать, что раджа или расположен к миру, или не имеет средств, чтобы его нарушить. Я также раздобыл надежную информацию относительно его ресурсов. Страна, которой он теперь обладает, непроизводительна, она покрыта в основном холмами и лесами. Это наряду с долгами перед армией и банкирами свидетельствует о его бедности. Кроме того, он потерял Каттак и свою часть плодородного Берара… Он использует любую возможность, даже торговлю, чтобы разбогатеть» [Синха и Авастхи 1961: 29].
После 1805 г., когда спорные вопросы были улажены, Элфинстону почти ничего не оставалось делать. В конце этого года он вновь начал вести дневник. Большие, без купюр, отрывки из него, а также писем его другу Стрэчи опубликованы в биографической книге Т. Э. Колбрука «Жизнь Маунтстюарта Элфинстона» [Колбрук 1884: 110–161]. В них почти нет сведений о нагпурской земле. Описания политических событий сменились зарисовками будней, заполненных охотой, верховой ездой, пешими прогулками и чтением преимущественно древнегреческой и древнеримской литературы и одиночеством: «11 февраля. Был дождливый день, и я перечитывал мои старые дневники. Я с удивлением замечал, какой заряд энтузиазма и активности у меня был в начале 1803 г., и отчаивался из-за моего нынешнего состояния полного бесчувствия. Правда состоит в том, что я так долго пребывал в одиночестве, что потерял какие бы то ни было эмоции, вызываемые обычно мнением других людей. Кроме того, у меня нет пути для реализации своих амбиций. Мое нынешнее положение обрекает меня на бездействие… Отсутствие разумных развлечений вынуждает меня проводить время за охотой и прогулками» [Там же: 140]. После недолгого периода, когда пространства Центральной Индии заполнили полки британской армии, там вновь не осталось англичан. Почти что единственным собеседником Элфинстона был его помощник лейтенант Роберт Клоуз. Испытывая одиночество, Элфинстон тем не менее страдал от нехватки уединения для занятий спортом и литературой, и весной 1806 г. он принялся за строительство отдельного бунгало на небольшом расстоянии от Нагпура, которое он назвал Фолкнер Холл. И каждый раз, когда ему приходилось покидать его, «он стремился обратно, как это бывало по его воспоминаниям в Англии, когда, он, наконец, оказывался дома после ночи в холодной почтовой карете» [Там же: 149]. На смену походным палаткам и временному жилищу, которое обычно раджа предоставлял своим европейским гостям, пришла более основательная постройка – дом, возведенный специально для британского резидента и наполненный книгами Плутарха, Софокла, Демосфена.
Ричард Дженкинс и Третья англо-маратхская война
Процесс урегулирования границ Нагпурского княжества, продолженный Джорджем Барлоу (1805–1807), временно исполняющим обязанности генерал-губернатора Бенгалии после неожиданной смерти Ч. Корнуоллиса, завершился к 1808 г. В это время резидентом в Нагпуре уже был Ричард Дженкинс (1807–1826), который перебрался сюда после нескольких лет при дворах низама Хайдарабада и Даулат-рава Синдии. Дженкинс жил уже в резиденции, расположенной на западном и северном склоне холмов Ситабалди рядом с Нагпуром. Сам город, где находился дворец раджи, подступал к холмам с востока и юга [Гирхе 2004, II: 9]. В 1827 г. вышел объемный «Отчет о территориях раджи Нагпура» Дженкинса, который он сам составил на основе депеш и аналитических записок, адресованных генерал-губернаторам Гилберту Минто (1807–1813), Фрэнсису Хейстингсу (1813–1823), Уильяму Амхерсту (1823–1828), а также информации, собранной его помощниками.
