Самая же значительная часть отчета посвящена администрированию доходов. По мнению Дженкинса, экономика Нагпурского княжества в период с 1803 по 1818 г. пришла в упадок. Уменьшение доходов двора из-за потерь территорий и ведения постоянных войн вынуждали раджей усиливать налоговый гнет на население и обременять его дополнительными поборами. «В результате много земель перестало культивироваться, райяты
[123] были повсеместно обременены долгами, от которых они до сих пор не оправились» [Там же: 177–178]. Не внося никаких принципиально новых моделей в систему земельного налогообложения, британцы ежегодно, начиная с 1819 г., лишь осуществляли земельное урегулирование (settlement) с целью пересмотра налоговых ставок, приведения их в соответствие с состоянием земли, ее владельческим статусом, уровнем урожайности и бытующими нормами и законами. Отчет содержит подробное описание произведенных процедур по каждому дистрикту. В результате сумма взимаемых налогов уменьшилась в первый же год урегулирования, и в дальнейшем по мере восстановления хозяйства постепенно увеличилась. Для примера данные по дистрикту Чанда:
«В течение предыдущих десяти лет (до 1818. – С. С.) средняя сумма налога составляла примерно 3 лакха 91 тысячу 104 рупии (3,91,104).
Мы собирали:
1228 (1818 г. – С. С.) – 2,33,037
1229 (1819 г. – С. С.) – 2,96,943
1230 (1820 г. – С. С.) – 3,69,574
1231 (1821 г. – С. С.) – 3,97,776
1232 (1822 г. – С. С.) – 4,06,139
1233 (1823 г. – С. С.) – 3,63,898
1234 (1824 г. – С. С.) – 3,67,391» [Там же: 200–201].
Что касается системы остальных налогов и сборов, то Дженкинс находил ее «очень сложной и плохой. Почти все они вызывают возражения по своей сути, не говоря о том, что способ их взимания весьма дорогостоящий, следствием же большинства из них является препятствование производству и циркуляции товаров… Для улучшения положения дел пошлины на зерно и другую сельскохозяйственную продукцию, садовый урожай, дрова, судебные процедуры были отменены. Их ликвидация скажется благотворно на всех классах. Потеря для бюджета будет, несомненно, велика, в размере от одного до полутора лакхов рупий, но эффект, который эта мера произведет в области сельского хозяйства и ремесла, с лихвой окупит издержки» [Там же: 220].
Также были отменены все внутренние пошлины на перевозку хлопка. «Цель этого налога, – писал Дженкинс, – состояла в том, чтобы сохранить, по возможности, как можно большее количество этого продукта, выращиваемого в скромных объемах, для внутреннего потребления и тем самым поощрить подъем собственного производства товаров, которые уже могли бы найти выход на внешние рынки как в сыром, так и в обработанном виде. Зерно же вряд ли когда-нибудь станет искать выходы из страны, окруженной землями со схожим типом почвы и климата, пригодных для культивирования любых видов зерновых» [Там же: 221].
По наблюдениям резидента, основной поток экспортного хлопка шел по линии Амраоти (в дистрикте Девгад выше Гхатов) – Мирзапур. И эта торговля из года в год увеличивалась. Число волов, груженых хлопком, за который была уплачена транзитная пошлина, в 1821 г. составляло 13 тыс., а в 1825 – около 36 тыс. В остальных дистриктах Нагпурского княжества хлопок в основном курсировал в качестве продукта внутреннего потребления [Там же]. Дополнительную информацию о движении центрально-индийского хлопка в первой трети XIX в. дает Дж. Ф. Ройл:
«Ландшафт центральных районов Индии неровный, но бо́льшая его часть пригодна для выращивания хлопчатника, который занимает пространство от территорий Синдия и Малвы на севере и Нагпура и Берара на юге… До завершения войн с маратхами и пиндари в 1818 г. на значительной части этих земель была очень неспокойная обстановка, которая не способствовала развитию коммерции. Поэтому хлопок отсюда не транспортировался на запад, в Бомбей, что дополнительно было обусловлено транзитными пошлинами на территории некоторых местных княжеств. Помимо того, что хлопок шел в Мирзапур, немалая его часть уходила на юг и восток, чтобы обеспечивать сырьем обширное хлопчатобумажное производство в Сиркарах» [Ройл 1851: 50, 52].
Некоторые сведения о начавшейся торговле хлопком в западном направлении содержались в сообщении некоего Р. Х. Фенуика
[124] от 25 декабря 1845 г., приложенного к письму Т. Уильямсона, уполномоченного по налогам Бомбея:
«Первая партия хлопка была отправлена в Бомбей с рынка в Кхангаоне в Западном Бераре через Кхандеш в 1824–1825 гг. агентом Джамсетжи Джиджибхоя
[125] по имени Говердхан Вистнаджи в количестве 2000 повозок. В 1826–1827 гг. 5000 повозок было направлено местными купцами Карной Шанкаром и Гопалджи. В 1826–1827 гг. Ранмал Шукла, тогда влиятельный торговец хлопком в Бомбее, прибыл в Кхангаон лично, чтобы организовать регулярную и обширную торговлю этим продуктом. В тот год по тому же пути отправилось уже 10 тыс. повозок, и около тысячи пошло через Ахмеднагар в Панвел. В 1827–1728 гг. еще несколько предпринимателей из Бомбея прибыли в Кхангаон, и с тех пор торговля хлопком через Кхандеш стала регулярной»
[126] [Уильямсон 1846: 32–33].
В первой трети XIX в. совершенствовались исследовательские методы: появились переписи населения, практика анкетирования, способы учета статистических погрешностей
[127], улучшились измерительные приборы, карты становились точнее и подробнее. Но, по сути, все они развивались в уже заданном русле квантификации, схематизации, систематизации и типологизации информации. Британцы продолжали монотонно применять изобретенную ими технологию освоения пространства. Стандартизация и унификация проходила по всем направлениям жизнедеятельности нагпурского государства. Помимо приведения в порядок налоговой системы, был налажен механизм гражданского и уголовного судопроизводства, который базировался на местных институтах, нормах и обычаях. Но при этом Дженкинс провел некоторые реформы, чтобы «обеспечить единообразие в регистрации всех юридических дел по всей территории Его Высочества Раджи» (цит. по [Синха 1967: 152]). Суперинтенданты, снабженные восьмью видами форм, должны были регулярно их заполнять, фиксируя гражданские и уголовные процессы, и предоставлять копии резиденту.
