Создание оптимальной системы налогообложения, хотя и было центральным элементом предлагавшейся Миллем экономической модели, но не ограничивалось ею. По мнению Милля, непременным условием для процветания было так называемое «хорошее правление», суть которого состояла в обеспечении защиты прав и собственности людей с помощью некоррумпированных и действующих в рамках закона административной и судебной систем. Именно их создание должно было стать главной статьей общественных расходов, обеспечивавшихся казной. Милль признавал, что существовали и другие сферы, куда следовало направить государственное финансирование, важнейшей из которых было образование. Однако дефицит бюджета, огромные расходы на содержание армии не оставляли достаточных средств на реализацию других задач. При этом в соответствии с принципами классического либерализма роль государства должна была сводиться к созданию институциональной среды, способствующей экономическому росту, устранению различного рода барьеров для развития свободного рынка. Милль отрицал возможность вкладывания общественных средств в частный сектор экономики и превращения государства в главного инвестора, полагая, что это прерогатива местного и иностранного бизнеса. В итоге земельный налог был признан основным источником доходов в индийскую казну, его сбор, по мнению многих современников и критиков Ост-Индской компании, превратился в доминирующую и едва ли не единственную ее экономическую деятельность. Джон Фриман, владелец индиговых плантаций в Бенгалии, где он провел четверть века, в своей работе «Ответ на меморандум Ост-Индской компании, или проникновение в суть Британской Индии» указал: «Два ”ужасных слова“, монополия и налог, кажется, вызывают конвульсии на Лиденхол стрит
[189], если речь идет об Англии, хотя в бедной Индии эти слова в широком ходу» (цит. по [Барбер 1975: 223]). Именно такого курса политики придерживались индийские власти в первые десятилетия XIX столетия. Его правомерность и эффективность отстаивал Дж. Милль во время парламентских слушаний накануне пересмотра Хартии Ост-Индской компании в 1833 г. [Протокол 1832: 70, 263].
Нагпурское княжество сохраняло формальную независимость, земельный сеттлмент проводился в интересах раджи, и именно в его казну шли налоговые поступления, тем не менее, сами принципы оценки и установления уровня налога после преобразований Дженкинса были сходными с теми, что превалировали на территории Британской Индии, в частности Северо-Западных провинциях с аналогичной системой землепользования. Поэтому весьма примечателен взгляд на эту проблему нагпурского резидента Джона Бриггса, который в 1834 г. в письме Аугусту де Моргану сообщал:
«Вы спрашиваете меня о состоянии земельного вопроса в Нагпуре. Это мягко управляемое маратхское княжество, которое являет собой прекрасный пример того, как везде внедряются принципы налогообложения, принятые нашим правительством, вместе с увеличивающимися изъянами нашей дорогостоящей системы и без смягчения туземного правления. Гнусная система взимания налога с максимального дохода крестьянина и установление этого налога сразу на два-три года процветает здесь. Страна остается наполовину бесплодной, люди по большей части продолжают бедствовать, у крестьян почти не остается средств к существованию. Джеймс Милль и Холт Маккензи, сторонники и защитники этой системы, утверждают, что это не налог, а лишь рента, уплачиваемая правительству как главному лендлорду, статус несостоятельный и несправедливый. Но даже если бы это было не так, каковы были бы последствия, если все арендаторы земли в Америке или Новом Южном Уэльсе, не говоря уже о Великобритании, были бы вынуждены отдавать весь свой доход (единственное, что в настоящее время побуждает их обрабатывать землю) государству? И эти два оракула, один в Индиа-хаусе, другой в Контрольном совете, определяют судьбы несчастного региона мира в соответствии с новой Хартией» [Белл 1885: 228].
Это высказывание вносило диссонирующую ноту в хор нагпурских резидентов, обвинявших во всех недочетах управления княжеством раджу. Биограф Бриггса Т. Э. Белл, который был помощником уполномоченного по Центральным провинциям в 1855–1860 гг., так прокомментировал это письмо: «Замечание полковника Бриггса по поводу тяжелого земельного обложения, возможно, является первым письменно зафиксированным намеком на плохую практику в этой сфере, установленную нашими администраторами, и на плохие прецеденты, допущенные ими по отношению к туземным государствам, находящимся под нашим контролем или влиянием» [Там же]. Как заметил Арвинд Дешпанде в книге о Джоне Бриггсе, «новый порядок, который устанавливался [по завершении англо-маратхских войн. – С. С.] на территории государства маратхов, был дихотомией между требованиями, предъявляемыми директорами Ост-Индской компании к государственным доходам Индии, и политическим видением ситуации, которое имели ее служащие» [Дешпанде 1987: 5].
Такое видение разделяли многие представители общественных и коммерческих кругов в Великобритании. Так, члены Северо-Центрального общества Британской Индии самой насущной задачей, требующей немедленного разрешения, считали урегулирование земельного вопроса в Индии. «Более ста миллионов человек в Индии находятся в составе Британского доминиона. Мы хотим привлечь общественное внимание к огромному злу, которое является результатом нынешней системы землепользования и налогообложения, распространенной на территории наших ост-индских владений. Мы убеждены, что если народ Англии узнает об ужасающих пороках этой системы, он единодушно потребует немедленного прекращения зла и будет настаивать на том, чтобы существующая форма дурного правления была заменена на патерналистское правительство» [Брукс 1840: v–vi, 9]. В протоколах Общества говорилось, что одна треть земель в Индии покрыта джунглями, а остальная часть, занятая под сельское хозяйство, из-за тяжелого и все время меняющегося налога и мучительного способа его сбора, с трудом обеспечивает прожиточный минимум крестьянам. Такая система привела к сокращению сельскохозяйственных угодий. Поэтому члены Общества считали, что закрепление за местными жителями постоянных прав собственности на землю является существенным условием для обеспечения всеобщего и длительного процветания Индии. Они всецело поддержали предложения, поступившие из Калькутты в адрес Общества Британской Индии. Эти предложения включали: 1) предотвращение возобновления практики землевладений, освобожденных от арендной платы; 2) распространение постоянного земельного обложения налогом (permanent settlement) или основанной на таких же принципах системы на всю территорию Британской Индии; 3) реформу судопроизводства, полиции и системы налогообложения для обеспечения лучшей защиты всех классов населения; 4) предоставление пустующих земель крестьянам на условиях, которые будут стимулировать вложение капитала в земли Индии [Там же: v–vi]. Представители Азиатского общества Глазго также отзывались о земельном налоге как о самом большом зле Британской Индии. Сверхвысокая величина налога, по их представлениям, разрушала все сельское хозяйство колонии. В частности, они говорили, что государство забирало себе от половины до трех пятых дохода хозяйств, что полностью дискредитировало идею частной собственности на землю. В меморандуме Общества, адресованного Совету директоров Ост-Индской компании, говорилось:
