Контракты, налоги, пошлины
Однако ситуация в Индии была сложнее, чем представляли себе ланкаширские предприниматели, и не ограничивалась лишь финансовыми проблемами. Английские чиновники в процессе осуществления тех или иных мероприятий должны были учитывать сложную систему социальных отношений в индийской деревне. Руководствуясь этим принципом, колониальные власти порой были вынуждены принимать решения, которые шли вразрез с интересами британской промышленной буржуазии.
В 1861 г. лорд Каннинг представил на рассмотрение лондонских властей билль «О контрактах на производство сельскохозяйственной продукции», который предусматривал уголовную ответственность за нарушение обязательств, взятых на себя исполнителями по контрактам. Эта мера, на которой давно настаивали английские предприниматели, должна была дать им некоторые рычаги воздействия на индийских крестьян и почувствовать себя более защищенными в Индии в качестве покупателей. Однако министерство по делам Индии не поддержало это начинание вице-короля, главным образом из-за так называемого индигового скандала, разразившегося в Бенгалии незадолго до представления билля.
Дело в том, что в Бенгалии, где существовали крупные плантации индигоносных растений, традиционно сложилась практика заключения контрактов между плантаторами (большинство из них были англичанами) и райятами, в соответствии с которыми последние получали денежные авансы под обязательство выращивать индиговые кусты на полях и затем продавать полученный урожай первым. Так как плантаторы платили за него низкую цену, то возделывание этой культуры по сравнению с другими становилось убыточным, что не позволяло райятам расплатиться с кредитором и вернуть аванс, и тем самым освободиться от взятых обязательств. Действовавший же тогда закон о контрактах предусматривал гражданскую ответственность за неисполнение его условий. По сути, плантаторы, заключая с райятами контракты, устанавливали с ними отношения, идентичные тем, что существовали у крестьян с ростовщиками и которые так активно критиковались английской буржуазией, рассматривавшей их как главное препятствие для налаживания торговых отношений с индийской деревней. Растущее недовольство крестьян сложившейся системой вылилось в восстание. Они бойкотировали выполнение контрактов, отказываясь выращивать индигоносные растения
[226]. В ответ на это в марте 1860 г. был принят билль сроком действия до октября 1861 г., в соответствии с которым за невыполнение обязательств по контрактам возлагалась уголовная ответственность (штрафы и тюремное заключение). Но, несмотря на введение столь жесткого закона, сопротивление индийских крестьян еще некоторое время продолжалось. Однако когда в апреле 1861 г. встал вопрос о целесообразности продления действия билля, Чарльз Вуд выступил за его отмену, аргументируя свое решение тем, что не потребуется применять жесткие меры по отношению к крестьянам, если предложить им выгодную цену за товар:
«Основная причина напряженных отношений между плантаторами и райятами состоит в том, что индигоносные растения не стали для бенгальских крестьян выгодной культурой в коммерческом отношении. В других районах Индии, где за возделывание индиго платили справедливую цену, отношения между плантаторами и крестьянами были прекрасными. Только в трех или четырех районах Бенгалии господствовала устаревшая и порочная система заключения контрактов и редко когда этот шаг был добровольным… Рост цен на другие виды сельскохозяйственной продукции сделал более выгодным выращивание риса или других культур, и поэтому райяты вполне естественно отказывались выращивать индиго» [Парламентские дебаты, CLXII: 820].
В результате действие билля не было продлено. Частично по этой причине, а также из-за опасений серьезных социальных взрывов среди крестьян аналогичный билль, предложенный Каннингом уже применительно ко всем сельскохозяйственным культурам и на территории Британской Индии, был практически сразу отвергнут лондонскими властями. Позже Вуд писал по этому поводу в депеше новому вице-королю Индии лорду Элгину (1862–1863): «Вряд ли вмешательство закона в коммерческие сделки, а именно принуждение одной из сторон к исполнению контракта, может быть продуктивно. Я убежден, что покупателя или предпринимателя, с одной стороны, и продавца или производителя, с другой стороны, нужно предоставить самим себе для улаживания своих разногласий в рамках существующей судебной системы в Индии…» (цит. по [Силвер 1966: 182]).
Попытки ланкаширцев закрепиться в Индии не только в качестве покупателей, но и землевладельцев также не имели большого успеха. Только через три года после того, как лорд Стэнли направил в Индию депешу с просьбой представить предложения относительно улучшения системы землевладения, в октябре 1861 г. Каннинг издал постановление «О продаже пустующих земель и отмене земельного налога». В нем предлагалось разделить все неоцененные и невостребованные земли на две категории: те, что заняты джунглями, и свободные от них, и продавать их по фиксированной цене независимо от их состояния и плодородности. Предусматривалось также освобождение от земельного налога путем его выкупа за сумму равную размеру налога за 20 лет. Это относилось как к землям, где ставка налогообложения была временно зафиксирована, так и к землям, где она была постоянной. Постановление узаконивало то, о чем так долго просили хлопчатобумажные предприниматели, и было воспринято ими с большим воодушевлением. Газета The Times писала, что этот беспрецедентный документ положил начало великой социальной революции…, и что Индия была бесповоротно открыта для английского капитала и бизнеса (цит. по [Парламентские дебаты, CLXVI: 2137]). Влиятельные представители хлопчатобумажного бизнеса Манчестера назвали резолюцию самым главным документом, который когда-либо издавался индийским правительством, и указали на открывающиеся возможности по приобретению и бесконтрольному владению землей, пригодной для выращивания хлопка и других сельскохозяйственных культур [Там же].
Однако спустя несколько месяцев после его издания специально созданный комитет в Лондоне изучил возможные последствия нововведений и выразил ряд опасений. Суть их, переданная Чарлзом Вудом во время парламентских прений, сводилась к тому, что, во-первых, продажа земель связана с риском нарушить исконные права индийских крестьян, а, во-вторых, государственная казна Индии может понести существенные потери. По первому пункту Вуд утверждал, что вопреки распространенному мнению в Индии не так много пустующих земель. Большая часть из них или занята джунглями, или находится в горах или на холмах и пригодна для выращивания лишь некоторых сельскохозяйственных культур (чай, кофе, перец), но не хлопка. Многочисленные же земли, которые расположены вокруг индийских деревень, на самом деле имеют хозяев и служат им преимущественно для выпаса скота. Продажа таких земель будет серьезным нарушением «владельческих» прав местных жителей и может привести к волнениям. По второму пункту Вуд выразил мнение, что земельный налог является основным источником доходов государства, и разрешение его выкупа может в дальнейшем негативно сказаться на финансовой ситуации в стране, так как речь шла о превращении постоянного дохода в капитал, которым нужно еще уметь распорядиться [Парламентские дебаты, CLXX: 1617].
