Увидев растерянность на моём лице, учёный произнёс:
— Не пугайтесь, я с уверенностью могу утверждать, что ваш случай не относится к категории casus incurabilis
[3].
— Извините, профессор, — произнесла подошедшая Элизабет, — я отвлеку на минутку мистера Сэведжа?
— Да-да, конечно.
Девушка протянула мне горсть таблеток и стакан с водой.
— Выпейте это, пожалуйста, — попросила она и, заметив, что я смотрю на профессора с непониманием, добавила: — Мистер Бриджел сказал, что сможет вас вылечить.
— Спасибо, моя дорогая. Абсолютно верно, — кивнул учёный. — Продолжим… Что мы в результате имеем? Множественные микротравмы мышц и сосудов, ушиб головного мозга, нарушение мозгового кровообращения и, как следствие, ретроградная амнезия. Ну и, вероятнее всего, парамнезия с фантазмами. То есть вы не помните ничего, что произошло до критического события и, мало того, разум заполняет пробелы в памяти вымышленными воспоминаниями и фантазиями. Так сказать, fortis imaginatio generat casum
[4]. А вашему воображению, поверьте мне, может позавидовать любой сочинитель. За эти три дня мы наслушались ну о-очень удивительных историй, которые вы рассказывали в бессознательном состоянии. Если б я промышлял литературой, то ваши идеи наверняка сделали бы меня известнее Уэллса или Брэдбери, — рассмеялся профессор.
Поёрзав и удобнее расположившись в кресле, учёный спросил:
— Мистер Сэведж, вы доверите мне своё лечение?
— Конечно, — с готовностью кивнул я.
— Ну что ж. Тогда, как говорится, avibus bonis
[5]. Нам всем нужно настроиться на длительную и серьёзную работу. Думаю, ваше тело мы вернём в норму за пять-шесть месяцев, а вот с памятью придётся повозиться… быть может, несколько лет. Даже в са-амом лучшем случае, никак не меньше года. Всё зависит от особенностей организма. Обычно память начинает возвращаться с детских воспоминаний, следом всплывают более поздние. Момент, вызвавший стресс, чаще всего остаётся в забвении. Редко кто вспоминает само критическое событие, вызвавшее амнезию — мозг пытается защититься от стресса…
Профессор достал из кармана жилетки пластиковый пакетик и протянул мне.
— Вот, держите. Мне удалось убедить полицейских передать нам эти вещицы. Надеюсь, они станут первым шагом к восстановлению вашей памяти. Здесь единственные предметы, которые обнаружили при вас. Держите их при себе. Постоянно думайте о них, смотрите на них, трогайте их. Быть может, это поможет ускорить процесс.
В пакетике хранился овальный брелок из серебристого металла и массивный перстень с большим голубым камнем. Я принялся их вертеть и пристально разглядывать.
— Правильно, внимательно изучайте их. — Мистер Бриджел кивнул на перстень. — Кстати, это довольно дорогая вещь. Здесь кашмирский сапфир. Если драгоценность действительно принадлежит вам, то вы очень небедный человек… — Профессор встал, с шумом отодвинув кресло. — Наша беседа слишком утомительна для вас. Отдыхайте. Завтра утром снова увидимся. Сэмюэл, пойдёмте со мной, а вы, Элизабет, оставайтесь, пожалуйста, с мистером Сэведжем. Сейчас ему требуется особое внимание, — сказал он и направился к двери.
Пока профессор прощался и раздавал указания, я внимательно рассматривал полученные артефакты. Какая-то искра внезапно обожгла моё сознание. Нечто, вырвавшись из глубин памяти, неудержимо устремилось наружу…
…Ветер, путаясь в раскидистых кронах, с шелестом перебирает листья. Я стою на краю лесной опушки. Одетый в лохмотья старик с растрёпанной копной волос и косматой бородой смотрит на меня влажными глазами, полными доброты и сочувствия. Украдкой стряхнув слезу, старец протягивает мне стопку пожелтевших тетрадей.
— Возьми, сынок. Думаю, ты сможешь всем этим разумно распорядиться…
Не понимая, что происходит, я зажмурился. Когда я снова открыл глаза, видение исчезло. Несколько мгновений я с удивлением пытался сообразить, что произошло.
— Элафрин и Оттоклевит, — неожиданно для себя самого произнёс я.
— Что вы сказали? — переспросил профессор, обернувшись.
— Элафрин и Оттоклевит. Медикаменты, которые помогут мне вылечиться. Двухнедельный курс. По два миллиграмма первого и по четыре с половиной второго каждый день, — опять произнёс мой голос. — Элафрин для восстановления памяти, а Оттоклевит для ускоренной физической регенерации.
Профессор с округлёнными от удивления глазами вернулся к кровати.
— Молодой человек, я великолепно разбираюсь в фармакологии, и уж тем более прекрасно знаком с лекарствами, связанными с моей специализацией. Будьте любезны, скажите, какое у них активное вещество? — Не дождавшись ответа, он повернулся к ассистентке, от изумления застывшей на месте. — Мисс Стоун, посмотрите, пожалуйста, в справочнике.
Девушка вытащила из шкафа огромный том и принялась перелистывать страницы. Профессор в нервном ожидании переступал с ноги на ногу. Покачав головой, Элизабет захлопнула книгу и открыла ноутбук.
— Нет, мистер Бриджел. Таких препаратов в справочнике нет. А интернет этих слов вообще не знает, — огорчённо сообщила она.
— Ну, слава богу. А то я решил, что безнадёжно отстал от прогресса. — Профессор театрально вытер пот со лба и сделал громкий выдох. — Вылечить такие заболевания за две недели! Да-а, мистер Сэведж, — он укоризненно покачал головой, — ваша неуёмная фантазия когда-нибудь добьёт меня. А я-то, старый дурак, чуть не усомнился в собственной памяти!
— Дайте ручку и бумагу, — произнёс я твёрдым голосом.
Элизабет вихрем принесла всё необходимое. Я удобно расположился на приподнятой подушке и принялся писать. Профессор и ассистентка, свесившись надо мной с разных сторон кровати, с любопытством наблюдали за работой.
Болезненное состояние давало о себе знать, пальцы не слушались, то и дело выпуская ручку. Буквы получались корявыми и прыгали, не желая выстраиваться в стройные шеренги.
Информация потоком хлынула из тайников памяти. Превозмогая слабость, я продолжал трудиться. Не понимая смысла, я выдавал строчку за строчкой, словно кто-то невидимый выводил моей рукой странные символы и слова на бумаге. Примерно за час мне удалось заполнить два десятка листов.
— Вот, держите, — передал я свою работу профессору, всё это время с нетерпением ожидавшему результата. — Здесь формулы, реакции и описание процесса для производства медикаментов.
Учёный взял рукопись и снова погрузился в кресло. Элизабет оперлась о его спинку, с интересом вглядываясь в текст из-за плеча мистера Бриджела. Они с жадностью поглощали полученный материал, и только время от времени были слышны восклицания: «Хм, неплохо», «Неожиданное решение», «Это невероятно!» и тому подобное.
