Она замолчала. Её глаза пустым бессмысленным взглядом смотрели куда-то вдаль. Я прижал Одди к себе и, впитывая дрожь её тела, думал. Я знал, что значит потерять близких. Понимал, что слова сейчас будут лишними. Я тихонько взял её ладонь и начал нежно гладить, не проронив ни звука.
— Знаешь, Вик, а я бы, пожалуй, попробовала, — неожиданно прервала молчание Одди.
— Чего?
— Ну, пожить там… у твоего Дедушки. Наверное, такая жизнь более правильная. Особенно для него… — загадочно улыбаясь, она посмотрела на свой живот и положила на него мою руку.
— Что… что ты хочешь сказать? — выпучил я глаза, не веря в догадку. — У нас будет ребёнок? Да?
Она кивнула и смущённо потупила глаза.
— Угу, на моё Око уже пришло поздравление… Ты знаешь, я это специально сделала… Не из-за бонусов, конечно. Я решила, что должен появиться человечек, в котором будешь и ты, и я…
— Одди-и-и! Я люблю-у-у тебя-а-а!
Точно безумный, я схватил её на руки. У меня как будто выросли крылья. Казалось, что оставив далеко внизу цветочную поляну, мы парили, кружась в сказочном танце, где-то высоко в небесной лазури, среди трепещущих облаков.
— Мы ведь не отдадим его, правда? — осторожно спросила Одди, внимательно посмотрев мне в глаза.
Глава 24
До самого отбоя мы спорили, сомневаясь, имеем ли право ради любви предать Корпорацию. И всё же мы решились и назначили побег на следующий вторник. Не в силах заснуть, я всю ночь вертелся, придумывая, как выдать наше исчезновение за несчастный случай, чтобы нас не искали.
Днём по тревоге отряд собрали на плацу в полной боевой амуниции. Перед строем появился мидкоммандер Эклунд.
— Кадеты! — говорил офицер. — Через месяц вы из птенцов превратитесь в истинных Корпов. Совсем скоро вам предстоит участвовать в самых настоящих боях. Сегодня у вас будет возможность отправиться на необычную экскурсию. Вы побываете в действующей боевой части и проведёте там три дня.
Восторженный гул одобрения пробежал по строю.
— Понимаю вашу радость, — усмехнулся Эклунд. — Об участии в бою речь, естественно, не идет, но вы увидите, как живут солдаты в полевых условиях, сможете почувствовать себя в шкурах Корпов, чтобы, попав из тепличной среды на передовую, не разбежаться, как трусливые зайцы… Блэйз, через пятнадцать минут Вепри должны быть в фарнолёте. Борт номер сорок семь.
— Есть, сэр!
Я оглядел отряд. Казалось, предвкушение нового приключения дало ребятам заряд энергии, и они были готовы ринуться в любую, даже самую опасную битву. Улыбнувшись, я скомандовал:
— Вепри-и! Вперё-од!
Уже ближе к ночи мы добрались до воинской части. Она пряталась среди деревьев на самой границе леса. Кроме казарм для солдат и офицеров, столовой, медицинского пункта и ещё дюжины каких-то вспомогательных построек, я здесь ничего не заметил. Купол здания для нашего временного размещения развернули прямо у пищеблока.
Отряд ещё не успели разложить вещи, как прозвучала команда:
— Строиться! Через минуту все должны стоять на улице!
Побросав вещи, мы сорвались выполнять приказ. Перед строем прохаживался сурового вида Корп, то и дело кидающий на нас недоверчивые взгляды.
— Меня зовут сержант Ласкарис. Пока вы здесь, я для вас и отец, и Бог. Малейшее неповиновение — и вы снова сможете называть себя Стратерами. Никакой самодеятельности. Любые передвижения по части только с моего разрешения. Это всем понятно?! — рявкнул хмурый вояка.
— Так точно, сэр!
Со стороны дороги за спиной сержанта мне послышался еле различимый шорох, будто позёмка закружила камешки на дороге. Я присмотрелся и заметил лёгкое искажение пространства, похожее на колебание раскалённого воздуха в пустыне.
«Боевые рашеры с активированным Хамелеоном?»
— Разрешите вопрос, сэр? — спросил кто-то из кадетов.
— Да.
— Сэр, а почему бронетехника покидает часть?
— Смотри-ка, какие глазастые… Может, ещё назовёте количество единиц?
— Судя по полосе искажений, не меньше сорока, — предположил я.
— А модель какая?
— Случайно не Смилодон? — спросил Шандар.
— Хм… верно… А вы что, боитесь остаться без защиты? — усмехнулся сержант.
Уязвлённые подозрением, кадеты недовольно загудели.
— Хорошо, будем считать, что вы бесстрашны, как Зулусы, — расплылся в улыбке Ласкарис. — За наблюдательность хвалю… А для тех, кто до сих пор волнуется, сообщаю: мы находимся в довольно спокойном месте. Здесь более двух месяцев не было ни единой стычки, да и разведка не сообщает каких-либо перемещениях или подозрительной активности врага. Если б существовала хоть малейшая опасность, вряд ли Центр позволил бы притащить сюда желторотых… А вот в пятидесяти милях севернее идут бои, там наши бронированные Смилодоны нужнее. Есть ещё вопросы?
— Правильно ли я понял, что наша часть вовсе не боевая, а занимается какой-то тыловой поддержкой? — снова спросил Шандар.
— Неправильно. Мы — артиллеристы. Ракеты, зенитки, пушки… Батарея находится на возвышенности в миле на восток. Завтра сами всё увидите. И чтоб вам было ещё спокойнее, скажу, что там же находится отряд поддержки из пятидесяти Зулусов. А теперь — всем спать. Не хочу, чтобы завтра вы были как сонные мухи. Отбо-ой!
Только начало светать, как зычный голос Ласкариса прогремел в казарме.
— Подъё-ом, желторотики! Чистите свои пёрышки, да побыстрее. Через десять минут в боевых костюмах и с оружием вы должны быть построены у столовой.
Это был первый подъём в настоящей боевой части. Нами невольно овладело волнение. Умывшись, я побежал одеваться. Возле своей кровати я с удивлением обнаружил копошащегося Габира.
— Что-то потерял, Адиль? — рассерженно спросил я.
— Да так… — ответил он, ехидно ухмыльнувшись, и тут же убежал.
Времени было в обрез, и я не стал затевать ссоры.
«Позже с ним разберусь».
Быстро одевшись, я побежал на построение, привычно заняв место во главе строя. Погода стояла прескверная — дул промозглый ветер, низкие тяжёлые тучи, застилавшие небо, предвещали ливень.
— Утро мы начнём с проверки амуниции, — сообщил Ласкарис. — Оружие и снаряжение всегда должны быть в идеальном состоянии. Здесь не учебка. От этого зависит ваша жизнь и жизнь ваших товарищей.
Сержант подошел ко мне и стал скрупулёзно проверять боевой костюм.
— Отлично, солдат, — сказал он, осмотрев снаряжение. — А теперь — оружие к осмотру. Включите энергетическое ружьё.
Ружьё не включалось… Ни основной, ни вспомогательной батареи не было на месте. Сразу поняв, в чём дело, я посмотрел налево и увидел довольное лицо Габира. Оправдываться было бесполезно. Сообщить о проступке товарища, даже о подлом, я не мог. Сам виноват, что не проверил всё перед построением.
