Все втроём мы перебрались в фарноход. Парашютист сидел на кресле водителя, развёрнутом в противоположную от руля сторону. Я отодвинул столовские мешки. Встав на колени, сделал пленнику обезболивающую инъекцию и принялся обрабатывать рану. Шандар, усевшийся было на соседнее сиденье, встал и направил ствол ружья на вражеского солдата.
— Ну, о чём ты там хотел поведать? Говори. И не дай бог, хоть слово окажется неправдой.
— Да, да, — пролепетал тот. — Наши войска начали атаку и вот-вот появятся здесь.
— Это и так понятно, — нахмурил брови Шандар и ткнул ружьём в ногу пленника. — Что ещё знаешь?
— Ну-у… э-э-э… — растерянно мямлил запуганный фарнолётчик.
— Вот, теперь вам не грозит умереть от заражения или потери крови, — сказал я капитану, перевязав обрубок его ноги. В противовес агрессивности друга, я доброжелательным тоном задал наводящий вопрос: — А какая цель была у вашего полёта?
— Доставляли боеприпасы в Небесную Крепость.
— Тогда ясно, почему так громыхнула ваша посудина. И?.. — продолжал допрос Шандар.
— И… — опять начал заикаться пленник. — Нас сбили — значит, в Крепость полетит Ласточка.
— А это что ещё за птица?
— Фарнолёт. Ласточка — резервный борт, на случай если что-то произойдёт с нашим.
— Когда он вылетит?
— Ну… думаю часа через три. На загрузку и подготовку понадобится время…
Глава 25
— Эй, вы, двое, кто такие?! Немедленно опустите оружие! — прервал признания пилота внезапный окрик.
Увлечённые допросом, мы не услышали, как бесшумно подплыл вражеский рашер. Он остановился в ста ярдах и направил на нас бортовую пушку. Из машины выскочили несколько солдат и побежали в нашу сторону.
— Двое?.. Вик, похоже, они тебя не заметили, прячься скорее, — прошептал Шандар и продолжил, глядя на вражеского пилота: — А ты разверни кресло обратно к рулю.
— Послушай, капитан, — я направил ружьё на пилота. — Если мне удалось с расстояния отстрелить ногу, то отсюда легко устрою, чтобы у тебя и голова отскочила. Ты теперь в нашей команде. Скажешь им, что он твой помощник, с которым вы вместе катапультировались. И даже не думай хоть как-то нас выдать.
— Д-да, сэр, — ответил тот.
Я лёг на пол и завалил себя мешками. Шандар поправил их, чтобы меня не было видно, и на всякий случай бросил сверху оставшиеся от перевязки окровавленные бинты. Вражеские солдаты быстро приближались.
— Как вы здесь очутились, капитан? — подбежавший боец Альянса, удивлённо уставился на форму нашего пленника. — Давайте сюда! Это наши! — крикнул он, махнув рукой.
— Мы катапультировались с подбитого фарнолёта. Я — капитан Хорецан, а это наш механик сержант Танкул, — ответил пилот.
— Здорово же вас потрепало, — сказал солдат, поглядев на обрубок ноги капитана и на залитую кровью одежду Шандара. — Что в мешках?
— Не знаю, — пожал плечами пилот. — Мы только что обнаружили этот фарноход. Он не боевой — какая-то хозяйственная рухлядь. Хотели отправиться на нём в санчасть.
— Похоже, тачка из пищеблока, — сказал солдат, с отвращением пощупав ближайший мешок с отходами. — А чего сержант без формы?
— Она сильно обгорела. В машине валялась роба, почти новая. Я решил, что это лучше, чем ходить одетым в дырку от одежды, — рассмеялся Шандар, искусно подделывая говор Альянса.
Во время обучения мы прошли целый курс, на котором кадетов натаскивали говорить на диалекте врага. Сейчас эти уроки здорово пригодились.
— Ну, хорошо… — Видимо, последние сомнения солдата рассеялись. — Езжайте в часть, мы вас проводим, — сказал он и запрыгнул вместе с товарищами в рашер.
Наш фарноход тронулся с места. Улизнуть не получалось — рашер мог двигаться гораздо быстрее, чем мы, и был неплохо укомплектован оружием. Оставалось только послушно следовать за врагами в надежде на счастливую случайность.
Зловоние окружающих отходов не давало дышать. В поисках спасительного глотка свежего воздуха я аккуратно раздвинул мешки. Кроме возможности не задохнуться просвет позволил мне видеть, что происходит снаружи.
Когда мы проезжали мимо столовой, я увидел группу солдат, кричащих на кого-то. Это был повар. В разорванной робе он стоял на коленях посреди беснующихся врагов, опустив глаза в землю. Грязь и кровь смешались на его лице. Моё сердце сжалось. В бессильной злобе я сглотнул едва не вырвавшийся стон и крепко стиснул зубы. Территория нашей разбомблённой части уже кишела Крысами.
Пока мы ехали, резко потемнело и начался сильнейший ливень. С каждой минутой вражеских бойцов попадалось всё больше. Минут через двадцать пути показался вражеский пропускной пункт. Когда мы приблизились к КПП, сидящий за рулём капитан Хорецан резко затормозил и вывалился за борт фарнохода. Неспособный бежать, он покатился к стоящим в карауле солдатам. Весь испачканный превратившейся в месиво землёй, пилот походил на жуткого слизняка, рождённого магией ливня.
— Жабы! Там второй! — вопило чудище. — Им нужна Ласточка!
Не ожидая резкого торможения, Шандар качнулся вперёд и не смог помешать побегу. Пока солдаты поняли смысл криков, он вскочил и, схватив ружье, выстрелил в пилота.
— Смерть Крысам! — крикнул Шандар, первым же выстрелом размозжив голову врага, а следующими уложил ещё двоих. — Беги, Вик!
Через мгновение ответные выстрелы буквально разорвали на части моего друга. Пока противники с остервенением его расстреливали, я выскочил из-под мешков, держа в руках гранаты. Одна из них полетела в группу солдат на КПП, другая — в рашер. Послышались вопли раненых. Я воспользовался суматохой и бросился прочь.
Солдаты рванулись за мной, стреляя вслед. Клубы дыма и сплошная стена дождя помогли мне остаться живым. Я бежал, то и дело поскальзываясь на мокрой траве. Достав последнюю гранату, я швырнул её в преследователей. Под покровом окутавшего их марева, я развернулся в перпендикулярном направлении и понёсся вглубь воинской части.
Мне показалось, что преследователи отстали, но я продолжал ползти. Было совершенно не понятно, как действовать дальше. Что может в одиночку ещё не обстрелянный боец во вражеском тылу, да ещё и на территории, которая кишит вооружёнными до зубов солдатами? Связаться со своими с помощью Ока я не решался — наверняка перехватят. И я полз вперёд…
Чтобы не наткнуться на патрули, пришлось свернуть в сторону от скопления построек. В этой части военной базы лес был гуще. Множество поваленных деревьев мешали передвигаться — видимо, не так давно здесь прошёл мощный ураган. Ветки цеплялись и больно хлестали по лицу. Тоненькая столовская роба превратилась в лохмотья, пальцы окоченели. Склизкая грязь, облепив всё тело, лезла в глаза и противно скрипела на зубах.
Я двигался вперёд, не в силах ни о чём думать. В голове продолжал звенеть грохот разрывающихся снарядов. Руки до сих пор чувствовали тело Одди, из которого по капле вытекала жизнь. Перед глазами стояла картина ужасной смерти Шандара… Сколько же бед произошло за такое короткое время. Проклятая война!
