На стойке для завтрака лежал пустой блокнот. На дверце духовки не было пятнышек засохшей крови. Никаких осколков битого стекла или керамики на кафельном полу. Под вентиляционным отверстием холодильника нет клочков вырванных волос.
— Моррис, — сказала Грей, — от чего он умер?
— Он что-то съел.
— Отравился?
— Без понятия.
Грей покосилась на него.
Иан уставился на Грей.
— Что? Теперь я виновен в смерти кошки? Я его и не видел никогда. Он всегда прятался, когда я приходил. Из ни разу не просила меня присмотреть за ним.
Дрожащим пальцем он ткнул в сторону квартиры миссис Томпкинс.
— Вы общались с этой старухой и ни слова мне не сказали?
Прежде чем Грей успела ответить, Иан резко отвернулся.
— Великолепно. А теперь я кошачий убийца. Она крадет мою собаку, а злодей я. Да она никогда и не заботилась о Кенни Джи.
— Она присматривала за ним? Из-за вашего графика?
— Я вас умоляю. У Кенни Джи большую часть времени была собачья няня. У Изабель семь пятниц на неделе, она могла забыть приехать. На нее нельзя положиться. Да, она время от времени помогала. Вот почему он был у нее в тот понедельник — она забрала его от няни тем утром, около десяти. А Ти вечно врет, лгунья, знайте это. Она настолько увлечена мифом о святой Изабель, что даже думать не может. Мой совет: на веру из того, что она говорит, можно принимать только процентов десять.
Он покачал головой и добавил:
— Не убивал я этого кота, понятно?
— Хорошо. Возможно, мне придется вернуться сюда, чтобы еще кое-что посмотреть.
Иан побледнел.
— Ник сказал, что мы закончим завтра или самое позднее в субботу.
— Может быть. Я делаю все возможное.
Он провел руками по лицу.
— Я постараюсь найти время впустить вас, но у меня пациенты.
У калитки он сказал:
— И да, завтра день рождения Изабель. Я знаю. Вы просто поймали меня врасплох, и я не сообразил. Но вы-то, конечно, все истолковали по-своему.
Грей снова улыбнулась своей синтетической улыбкой:
— Спасибо, что нашли время, чтобы провести меня. Я знаю, что вы невероятно заняты. Что еще мне нужно знать? Есть какие-нибудь важные секреты, которые могли бы объяснить ее исчезновение? Может, у вас была другая? Или у нее имелся любовник?
Доктор покачал головой.
— Кроме того парня Омара? Нет, никого.
Грей не сводила с него глаз.
А как насчет Большого секрета? Или, может, интрижка с горячей медсестрой? Что вы на самом деле делали в пятницу вечером в выходные, в День памяти?
Иан О’Доннелл снова сел в свой «Порше». Не кивнув и не помахав Грей на прощание, он поехал вниз с холма.
Когда Грей вернулась в «Камри», то поняла, что ей нужно получше осмотреть квартиру Изабель Линкольн. Что-то было в этом пустом блокноте на стойке за завтраком. И что-то было в этом крошечном ключике, спрятанном под нижним бельем. И этот твердый металлический ящик на полу в самом темном уголке туалета Изабель…
Повсюду таились большие секреты.
Глава 11
Перед тем как приняться за тако, «Маргариты» и горячих еврейских барменов, Грей нужно было еще раз заехать в офис. И как только она плюхнулась обратно за свой стол, в ее кабинет вошел Доминик Рейдер. В руках он держал бумажную тарелку с кусочками пиццы пепперони.
— Наконец-то, — сказала она, — визит большого босса.
Она подняла очки на макушку, затем потянула за рубашку, заботясь теперь о небольших промежутках между петлями для пуговиц.
— Вижу, ты хорошо устроилась, — сказал он. — Рад, что тебе удалось получить кабинет.
— Скажем так, у меня есть связи.
При виде Ника, сидящего в ее кресле для посетителей — в ее кресле, в ее кабинете, — у Грей перехватило дыхание.
Рядом с ее кабинетом на большой кухне вокруг коробок с пиццей столпились детективы и помощники по административным вопросам, аналитики и консультанты. И теперь соблазнительные ароматы итальянского мяса и томатного соуса с орегано щекотали нос Грей.
Ник поправил кожаную наплечную кобуру под пиджаком.
— Знаешь, там есть пицца. Я угощаю. — Он сделал паузу, а затем добавил: — Ты же не пьешь опять эти коктейли?
— Может, и пью.
Прямо сейчас в офисном холодильнике стояла банка с клубничным вкусом с ее именем.
— В рассылке говорилось, что будет пиво.
Его брови приподнялись.
— За мой счет?
— Ага. И хорошее пиво.
— Вы, ребята, этого достойны, — сказал Ник с полным ртом. — Лучшее для лучших.
— Новая эйчаршица — просто прелесть. Не секрет, что мы заботимся о вас. Это она так подписывает свои имейлы.
— Так мы и правда заботимся.
— Ты прислал мне розы после операции. Как учредитель и генеральный директор.
— Серьезно?
— Потому что ты заботишься.
— Поешь пиццы. Один кусочек не повредит. Тебе явно лучше. Надо поесть.
— Пицца — это не пенициллин.
Не то чтобы она пропила курс пенициллина после операции.
— Я могу попросить их заказать салат. Рисовые лепешки или…
— Ник…
Он поднял руку.
— Понял, все в порядке. Просто хочу, чтобы… Ну знаешь… Мы учитывали гастрономические потребности всех…
В марте Грей была морально готова к тому, чтобы стать младшим детективом, но что насчет ее организма? Видимо, не особенно. Через два месяца ей потребовалась аппендэктомия. До этого она работала из дома, но устала сообщать о результатах расследования — хотела руководить ими. Особенно в тех случаях, когда женщины уходили от опасных мужчин. Но Ник сказал ей, что она не сможет стать следователем, если не будет приходить в офис.
Теперь у нее был кабинет с окном, выходящим на аллеи, усаженные деревьями, и выходом в игровую комнату со столом для пинг-понга. К тому же здесь наливают лучший кофе в здании, раздают бесплатную пиццу и наливают алкоголь — так что она поправилась еще на десять фунтов от всего этого и от того, что пропускала ежедневные трехмильные пробежки. Доктор Мессамер сказал, что она сможет восстановить привычный распорядок дня в июне, но сейчас был июль, и с тех пор она бегала только в ванную.
Ник перешел ко второму куску пиццы.
— Ты гораздо лучше выглядишь.
Грей засмеялась.
— Больше не напоминаю треснувшую банку печенья?
