В глазах Иана можно было увидеть неповиновение, которое вскоре испарилось.
— Я был с Тринити Бьянки.
— Ваша медсестра.
— Мы останавливались в отеле «Фор сизонс» в Ньюпорт-Бич.
— У вас есть доказательства?
— Счета по кредитным картам — это были очень дорогие выходные. Я уверен, что вокруг этого отеля есть системы наблюдения. А там есть Тринити. Вы можете спросить ее, но разве ее слово лучше моего?
Секреты и ложь полностью заполонили жизнь Иана.
Секреты и ложь привели к тому, что пришлось нанять Грей, чтобы найти свою девушку. Он не был тем, кем себя называл. Изабель Линкольн тоже. Но опять же кто был?
— Я не трогал Изабель. Не таким образом. Даже в каком-то сексуальном БДСМ. Она ушла не из-за того, что я ее ударил или из-за того, что я пытался ее убить. Я точно это знаю.
— Почему же она тогда ушла?
— Она угрожала рассказать совету директоров обо мне и Тринити. О… том, что произошло в одном из процедурных кабинетов поздно ночью. Она поставила меня перед выбором: либо я плачу ей пятьдесят тысяч, либо она играет в «пропащую девочку» и инсценирует свою смерть, оставив все доказательства, указывающие на меня. Она сказала, что у нее есть счета, и, если я не буду платить, она заставит меня заплатить другими способами. Я не мог понять, какие счета она оставила, так как я оплатил почти все ее счета, включая аренду. Ее имя указано в заявке как арендатор, но за все остальное я на чертовом крючке.
— Получается, это ваша квартира.
— Это то, что мне сказали Гарднеры.
— И вы заплатили пятьдесят тысяч?
— Да, наличными — и у меня есть банковская выписка, потому что я не такой уж идиот, и это большие деньги… Я оставил их на стойке в доме. Но она так и не ответила. Я написал ей, чтобы убедиться, что она их получила. Нет ответа. Так что я беспокоился — о деньгах, да, но она забрала мою собаку и… — Он потер лицо руками. — Я просто хочу, чтобы она остановилась. Я не хочу продолжать ей платить. Я хочу вернуть свою собаку — вот почему я нанял вас, ребята. К черту ее, она может исчезнуть с лица земли, но я боюсь, что она будет продолжать шантажировать меня, и мне нужно, чтобы это прекратилось. Я надеюсь, ты найдешь ее и Ник убедит ее оставить меня в покое. Вы, наверное, этого не знаете, но Ник может быть крайне… убедительным.
— Копы…
— Я не хочу, чтобы в этом были замешаны копы. Это моя репутация. Чтобы моя карьера разрушилась из-за того, что я начал встречаться с кем-то другим? Мы с Изабель даже не были женаты. И когда я все же попытался правильным образом порвать с ней отношения, в марте она обезумела и уехала из города, но потом она вернулась с синяками, и я беспокоился, что это все произошло из-за меня…
Они сидели в тишине, пока Грей не спросила:
— Можно мне ключ от квартиры и ваше разрешение трогать и брать то, что мне понадобится? Поскольку ваше имя в договоре об аренде.
Он снял ключ с брелока и передал его Грей.
Теперь у нее были все ключи от квартиры. Ни у кого больше не было доступа к квартире.
— Если я продолжу… — сказала Грей.
— Я буду продолжать платить вам полную ставку. Просто верните мне мою собаку и остановите это.
Глава 27
Грей уже была до смерти уставшей, ее потрясывало от выпитого вкусного белого вина и от уже терявшей свое действие таблетки викодина, которую она приняла в обед. Оставался один час, максимум полтора, прежде чем ее внутренние часы пробьют полночь, и она превратится в тыкву.
Стоя в пробке, она была слишком раздражена, чтобы слушать Олету, Энджи или даже Джилл. Она не хотела слышать о потерянной и обретенной любви, об обретенной и потерянной вере. Она хотела добраться до этого чертова места и закончить это чертово дело, либо стоя над телом, либо сидя напротив него.
Вечер принес с собой прохладный ветерок, а небо переливалось цветами мандарина, граната, баклажана и лимона. Она была голодна, а холодильник у нее дома был заставлен диетическими коктейлями. А неоновый вывески на авеню Ла Бреа манили бургерами, курицей и поке.
Нет, она ничего из этого не хочет.
Пятнадцать минут спустя молодой темнокожий мужчина с сонными глазами наваливал в картонную посуду тушеные бычьи хвосты с подливкой.
— Что вам на гарнир? — спросил он.
Очередь тянулась по ржавому кафельному полу «Дулана». Неугомонные дети, уставшие медсестры и голодающие мужчины хотели получить свою дозу протеина и что-нибудь на гарнир. И фруктового пирога тоже, если он свежий.
Грей стояла в начале этой очереди, и ее взгляд метался от стальных ящиков с блестящей капустой и красочной смеси кукурузы, томатов и окры к сливочно-оранжевым макаронам с сыром. На кассе она взяла еще упаковку персикового пирога, потому что сегодня она заработала на каждый его сладкий кусочек.
Она заслужила мягкий хруст корочки после того, как получила фальшивую фотографию, доказывающую жизнь человека. А эти маслянистые, тающие во рту персики, которые стали скорее намеком на фрукты, были наградой за просмотр альбома Кевина Томпкинса с фотографиями людей, за которыми он подглядывал.
Каждая калория, что она съедала, могла возместить ей частичку души, которую она потеряла с тех пор, как встретила Иана О’Доннелла и людей, причастных к этому делу.
И Хэнк. Этот подонок. Не звонит, не пишет. Ничего. Она съела все два кекса, чтобы заесть то, что она чувствует по этому поводу. Шесть тысяч калорий и бесчисленное количество углеводов подавили бы эти чувства, заглушили бы ее ненависть и негодование, успокоили бы ее мысли в духе «милая, тебя использовали», которые иногда сидели в ее голове и читали морали.
Бутылка белого сухого французского вина, которую она купила в дорогом продуктовом магазине, могла бы помочь забыться, как королевский пир. А на королевском пире никто не пьет содовую.
Когда она пристегивала ремень безопасности, ее телефон зазвонил. Это был не Ник. И не Хэнк. Это определенно был кто-то с работы, и она уже поняла, что быть частным детективом — это не работа с девяти до пяти. Поэтому она ответила на звонок.
— Здравствуйте, это Брюс Норвич из «Аллан Констракшн». — Мужчина казался запыхавшимся и равнодушным, но достаточно сильным, чтобы унести деревянную балку на спине. — Похоже, вы звонили несколько часов назад. Извините, что перезвонил так поздно.
Радуясь, что ответила, Грей объяснила, что работает над делом о пропавшем человеке.
— И так всплыло имя Омара Невилла, но только в качестве друга. Он определенно не сделал ничего плохого. Просто мы не можем найти того, кого он знает.
Брюс Норвич засмеялся.
— А не возьмете еще одного клиента? Я не видел Оза на протяжении нескольких недель.
— Он в Неваде, не так ли?
