— Я стара, но не глупа.
Воздух вокруг Грей был плотным, а бурбон булькал у нее в животе.
— Неужели Ник… Он рассказал…
— Он мне ничего не говорил. Я сделала всю бумажную работу за тебя. Ты же знаешь, Ник ненавидит работать с бумажками. Но не волнуйся. Я оставлю это на своей…
Кларисса, пошатываясь, вернулась за столик. Ее белая вуаль была испачкана губной помадой и гренадином и испорчена маленькими дырочками. Все это придавало ей вид изношенной москитной сетки.
— Вы будете танцевать или нет? — невнятно пробормотала она, вцепившись в плечо Грей.
Грей смахнула слезы.
— Нет. Сегодня Джим Бим — мой лучший друг.
Кларисса вытащила полупустую бутылку шампанского из серебряного ведерка со льдом. Как заядлый алкоголик, она поднесла его к губам и выпила через вуаль.
Грей было наплевать и на порванную вуаль, и на молодую невесту, пьющую из бутылки. Были вещи и похуже. Зэди знала, кто она, а Ник никогда не говорил о той роли, которую старуха сыграла в ее новой жизни.
Стало слишком шумно и слишком тесно. Люди. Вокруг толпилось слишком много людей. Над кабинкой диджея формировалось какое-то погодное явление из горячих тел и еще более горячих огней. Туман окутывал весь зал и клубился над указателями выхода.
— Я пьяна, — Кларисса скользнула в кабинку и положила голову на плечо Грей. — Я люблю тебя, Грей.
Ей потребовалась всего секунда, чтобы опустить веки, и вскоре она захрапела.
Друзья Клариссы по колледжу подошли к столику и сфотографировались с отключившимся почетным гостем.
Смеясь, Грей вытащила кубик льда из ее кружки и провела им по носу Клариссы.
Та фыркнула, проснувшись.
— А?
Девушки разразились громким хохотом.
Кларисса схватила сумочку с колен Зэди.
— Мне нужно идти спать.
Дженнифер вальсировала с парнем в плохом костюме. Голова у него была как у буйвола, и он пользовался таким же количеством одеколона, как Дженнифер духов. Они бы сгорели, если бы потерлись друг о друга голой кожей.
— Это Дилан, — сказала Дженнифер, — и… Только не говорите, что устали. Сейчас только час ночи.
— Мы устали, — сказали Кларисса, Зэди и Грей.
— А мы нет, — ответили пятеро девушек.
— Останься с нами, Джен, — умоляла блондинка Хейли.
Дженнифер повернулась лицом к своему спутнику с головой буйвола.
— Вместе пришли, вместе и уйдем.
Грей знала, что Дженнифер просто очень устала.
Четверо женщин пробирались сквозь толпу, натыкаясь на столы для игры в кости и стариков, тащивших кислородные баллоны. Группа из одного из соседних клубов начала исполнять песню «Сыграй фанк», и хотя Грей устала, она не могла удержаться и не станцевать под этот бит.
Сквозь музыку и шум игровых автоматов Дженнифер рассказала о своем новом друге Дилане.
Представляете, Дилану всего двадцать четыре!
Дилан — брокер хедж-фонда, он уже заработал пять миллионов, вы можете себе представить?
Дженнифер Беллман прекрасно вписывалась в этот город тайн, а Грей уже так устала и от нее, и от яркого света, и от сигаретного дыма, и от расходов. За время ее отсутствия ничего не изменилось, и теперь, больше чем когда-либо, она хотела вернуться в Монтерей, единственное место, которое она действительно считала своим домом.
А пока комнаты 911 вполне достаточно. Она была точно такой, какой ее оставила Грей, с открытыми шторами и неоновыми огнями, окрашивающими темное пустынное небо. Она переоделась в джинсы, толстовку и черную бейсболку. Туфли на платформе от Чака Тейлора делали ее на дюйм выше, а очки от Элвиса Костелло скрывали большую часть лица. Она положила нож «Майами Эволюшн» в рюкзак «Луи Виттон», но оставила телефон на тумбочке. Она не хотела, чтобы он трезвонил и помешал ей осуществить задуманное.
Прежде чем открыть дверь, она посмотрела в глазок.
Никого.
Она накинула рюкзак на плечи и выскользнула из комнаты. Она прокралась к лифту, прошла через сладко пахнущий, все еще переполненный людьми вестибюль и поймала такси перед входом в отель.
— Куда вам, мисс? — Водитель был темнокожим мужчиной с широким плоским носом, загнутым над усами. В машине пахло пивом и карри.
— Пять девяносто пять, Трейл-Спринг-Корт, Саммерлин.
Такси поехало на запад, оставив позади толпу и огни клуба.
Грей подумала о сообщениях Шона и фотографиях, которые он прислал. Она аккуратно надавила пальцами на скулу, которую он чуть не раздробил и которая болела всякий раз, когда она подъезжала к Санта-Ане или когда Эль-Ниньо нависал над Калифорнией.
Тогда Шон вручил ей документы на дом в Трейл-Спринг-Корт. Это был испано-калифорнийский дом с крышей из керамической плитки, деревянными полами, отдельной столовой, большим задним двором и джакузи в главной ванной. Он его еще не купил.
— Я просто собрал деньги, чтобы внести огромный аванс. Я просто высмеял этот документ.
Сердце Натали было разбито. Он взял и продал ее джип без разрешения, а теперь это. Ей бы хотелось сначала взглянуть на дом. А вдруг он ей не понравится? Что, если это вообще была не она? Она хотела порвать этот фальшивый документ на куски.
— Не могу поверить, что ты плачешь, — сказал Шон.
Она пробормотала:
— Это просто… Это просто…
— И что, черт возьми, ты знаешь о домах? — заворчал он. — Ты выросла в гребаном гетто.
Тогда ее подруга Зоуи спросила:
— Твое имя правда придумано? Взято из заголовка?
— Из чего? — Красивая, с широко раскрытыми глазами, Натали смотрела на подругу так, словно пятьсот тысяч долларов, потраченные на дом в пустыне, были всего лишь двадцатью центами, словно «заголовок» был редким дельфином в реке Янцзы, о котором и думать не стоило, такой уж он был редкостью.
А теперь она возвращалась в тот дом в пустыне.
Неужели она и вправду собиралась это сделать?
Хотела ли она и в самом деле его убить?
Водитель остановился у охраняемых ворот Пасео.
— У вас есть код для въезда?
Грей закрыла глаза. Вот черт. Об этом она не подумала…
— Шесть один четыре семь.
Ворота со скрипом открылись, и такси проехало.
Грей с облегчением попросила водителя остановиться в начале тупика, где она жила. Оттуда она увидела двухэтажный дом, который, согласно поземельным книгам, все еще должен был принадлежать Шону. Никто не слонялся по тротуарам не только ночью, но и вообще в Пасео. В Вегасе многое изменилось, но что-то, например модные кварталы Саммерлина, осталось неизменным.
