Через пять минут после того, как Грей двинулась в путь, она тяжело вздохнула и закрыла глаза. Утро понедельника.
Миллеры, скорее всего, не дома.
Еще один случай, когда Грейсон Сайкс делает что-то, не подумав.
Но сегодня ей повезло: серый пикап «Додж Рэм» и медно-красная «Хендай Соната» были припаркованы у дома из кирпича и дерева.
В воздухе раздавался громкий стрекот множества насекомых и птиц, и где-то, скрывшись за деревьями, журчали одна или несколько речушек, прокладывая свой путь до залива. Стрекозы словно охраняли путь от машины до крыльца дома. Грей в жизни столько не видела.
Шон мечтал о переезде в Атланту, как Жевуны о стране Оз. Но переехать означало бы начать все сначала, стать мелкой рыбешкой в большом пруду, хоть Лас-Вегас и был одним из лучших прудов для организатора вечеринок.
После того как Грей одержала победу над жужжащими и скачущими насекомыми, она подошла к входной двери. Грей постучала. Подождала… Постучала еще раз. Подождала подольше… Наконец дверь открылась, и прохладный воздух из дома окутал ее, словно в знак приветствия. До нее донесся запах бекона и отутюженных волос.
На темнокожем мужчине, стоявшем перед ней, были незаправленная джинсовая рубашка и чистые брюки цвета хаки.
— Да?
— Уолтер Миллер? — спросила Грей.
Он снова сказал «да» и бросил быстрый взгляд на свои наручные часы.
Грей представилась и напомнила ему об их вчерашнем разговоре.
Он поморщился, и кожа вокруг его щек обвисла.
— Я прилетела сюда из Лос-Анджелеса по важному делу. Мне правда нужно поговорить с вами об…
— Элиз.
Он повернул голову через плечо и крикнул: «Рути!» Он не поворачивал головы к Грей, пока они ждали Рут Миллер.
Смуглая женщина подошла к двери. На ней были велюровый спортивный костюм и босоножки на танкетке. Пальцы на ногах были выкрашены в ярко-оранжевый цвет.
Уолтер сказал ей:
— Эта та женщина, которая…
— Я слышала, что она сказала.
Карие глаза Рут Миллер впились в Грей.
Грей сделала шаг назад.
— Мне жаль, что я…
— Вот как? — спросила Рут, подняв брови. — Значит, вам жаль?
— Да. Наш разговор не займет много времени.
Рут расправила плечи, приготовившись метать молнии.
Уолтер положил руку на плечо жены.
Из глаз Рут потекли слезы, и она спросила:
— Что вам нужно?
— Мне просто нужно знать, где она может находиться.
Оба моргнули.
Грей порылась в своей потрепанной сумке «Лиз Клайборн» и вынула копию свидетельства о рождении, присланную ей компанией «Мейл Бокс».
— Здесь указаны вы, верно? В качестве родителей Элиз.
Уолтер изучил документ, затем протянул его Рут.
— Да.
Грей испытала облегчение, ее плечи и мышцы расслабились.
— Хорошо. Этот июль тянется так долго. Просто скажите мне, где она может находиться, я поеду туда и оставлю вас в покое. Она здесь?
— Здесь, — ответила Рут.
— Давайте мы просто отвезем вас туда, — Уолтер пристально посмотрел на жену, — хорошо?
Рут ухмыльнулась.
— Ладно. Дайте только утюжок выключить и взять телефон.
Она скрылась за дверью.
— Я поеду за вами, — сказала Грей. — Я взяла машину напрокат.
— Так, наверное, даже еще лучше, — сказал Уолтер.
— Пожалуйста, не говорите ей, что я здесь, — попросила Грей. — Не хочу, чтобы она снова сбежала.
Уолтер ответил:
— Она больше не сбежит. Я знаю это так же хорошо, как то, что есть Господь на небесах.
Пара села в «Хендай», не говоря Грей ни слова. Сердце ее наполнилось предвкушением. Она ждала этого момента почти две недели, и вот он настал. Что Грей собиралась сказать мошеннице, провернувшей аферу со страховкой? Она не имела права возвращать Элиз в Лос-Анджелес. Она должна была передать это дело в полицию.
Грей дрожащими пальцами набрала Нику сообщение: «Элиз/Изабель здесь! Я сейчас с ее родителями. Еду на встречу с ней».
Ник написал одно слово:
— Что???
На красном сигнале светофора и стоп-линиях Грей писала Нику, не обращая внимания ни на какие машины, кроме медно-красной «Хендай», ведущей ее через Уистлер. После финального «наберу позже» она заметила, что они заехали в красивый парк.
Миллеры припарковались у обочины.
Грей припарковалась за ними и вышла из «Шевроле».
Катафалки и лимузины стояли у обочин по всему парку. Люди, одетые в черное, голубое или белое, стояли у могил или группами шли к местам погребения. Здесь тоже жужжали стрекозы, и их переливающиеся крылышки вбирали в себя солнечный свет.
Миллеры пошли на восток.
Грей нахмурилась и окликнула их:
— Извините…
Уолтер оглянулся на нее.
— Идемте. Это лучшее место для встречи с ней. Она здесь и ждет вас.
Рут взяла Уолтера за руку.
Втроем они обходили надгробия и эпитафии в старой части кладбища. Кто-то воткнул американский флаг в могилу Клайда Ирби. А кто-то прикрепил вертушку к надгробному камню Веры Армстронг.
Через минуту Миллеры остановились. Рут скользнула в объятия мужа. Он поцеловал ее в затылок.
Грей подошла к паре.
— Могу я задать вопрос?
— Мы думали, вы хотите встретиться с нашей дочерью, — ответила Рут.
— А, ну да, я поняла.
Раз Элиз скрывалась, то она хотела бы встретиться с Грей в безопасном месте, святом месте. Неприкосновенном месте. Она оглядела парк, одолеваемая желанием встретиться с Мэри Энн, которую разыскивала с 11 июля.
Рут Миллер протянула Грей фотографию прелестной малышки с лентами в волосах. Она держала игрушечное ведерко, наполненное водой для песочного замка, который она строила. «Мэри Энн играет».
— Какая красивая, — сказала Грей.
Обманщица, но такая красивая.
Миллеры уставились на нее.
Грей запрокинула голову.
— Я… что-то не понимаю.
— Милая… — сказала Рут Миллер, улыбнувшись Грей. Но эта улыбка не была веселой. Эта была улыбка, выражавшая презрение и жалость, благословение, смешанное с ядом. Она остановилась у выцветшей надгробной надписи и провела пальцами по буквам.
— Наша дочь здесь. Вот Элиз.
