– Тебе не стоит за него беспокоиться.
Я помотала головой:
– Я так не думаю.
Он вздернул одну бровь:
– Ах нет?
Спенсер плакал передо мной и едва не сломался, и, хотя я не собиралась сообщать о таком Кейдену, меня это добивало. Даже в подобной ситуации он не сказал ни слова. Ни единого. Вместо этого Спенсер оттолкнул меня. И я не верила, что он вывалит на кого-то свои проблемы – независимо от того, предложит ему кто-нибудь это или нет.
– По-моему, Спенсер не из тех людей, кто просит о помощи, – тихо призналась я.
Кейден медленно кивнул:
– Правда. Но у него аллергия на жалость.
– Мне его не жалко! – взвилась я.
Уголки губ Кейдена дрогнули.
Я закатила глаза:
– Хорошо, может быть, немного. Но только потому, что… Боже, Кейден, ты не видел его семью. У него дома что-то не в порядке.
– Знаю.
– Как ты можешь вот так запросто это принимать?
Он пожал плечами:
– Ему помогает не думать все время о том, что у него не ладится в жизни. А я последний человек, который будет вынуждать кого-то о чем-то рассказывать.
Я пожевала нижнюю губу. Мне было ясно, что он имел в виду. Я сама много чего скрывала. Но, к сожалению, это ничего не меняло в том, что мне больно наблюдать за страданиями Спенсера.
– Большего я не могу и не хочу тебе говорить, Доун. Не принимай так близко к сердцу. Он справляется и знает, что мы всегда рядом, если у него не хватит сил. – Кейден сжал мою руку, проходя мимо, и оставил меня одну.
Спенсер не выходил у меня из головы. Я заполняла свои будни работой и домашними заданиями, чтобы отвлечься, однако у меня просто не получалось снова и снова не возвращаться мыслями в ту ночь. Неважно, что говорил Кейден, я не могла прекратить волноваться. Даже попытка настолько погрузиться в работу, чтобы днем не оставалось ни одной свободной минуты на размышления, обернулась неприятными последствиями, потому что теперь по ночам я лежала без сна и думала о большом доме, где жил Спенсер, о его семье и горьких словах, которые он тогда обронил.
К несчастью, я все так же не отваживалась с ним встретиться. Просто не знала, как вести себя в его присутствии. В конце концов, когда мы говорили в последний раз, он выразился довольно четко. Он не желал меня видеть.
Поэтому в следующие дни я целиком и полностью сосредоточилась на публикации «Горяч для тебя» и вносила в историю последние штрихи, чтобы в результате загрузить на соответствующие платформы.
Одна бета-читательница с форума придумала Челси и Гроверу подходящую обложку. На картинке стоял парень в костюме, которого сзади обнимала девушка. Ее ногти – как в одном из эпизодов – покрывал яркий фиолетовый лак, а верхние половины их лиц были не видны, чтобы не мешать воображению читателей. Точно как и с каждой новеллой, которая находилась на стадии публикации, это фото стало моей новой любимой обложкой.
Несколько раз я встречалась с Исааком, чтобы поработать над нашим докладом для профессора Уолдена. Мы оба трусили, стоило лишь подумать об этом, пусть Исаак всякий раз и пытался настроить нас обоих на лучшее.
– Без паники, все обойдется, мы сможем, – фанатично твердил он, параллельно снимал очки, тер указательным пальцем переносицу и, наконец, протирал стекла низом футболки. А вскоре после того, как снова водружал оправу на место, вся процедура повторялась заново. При этом предложения, которые он бормотал, понять было довольно сложно.
Сегодня Исаак и я сидели в библиотеке и занимали своими материалами целых два стола. Уже пару часов мы доводили до совершенства финальные элементы нашей презентации. Слава богу, Исаак отлично разбирался в компьютерных программах. Он создал несколько впечатляющих таблиц и временну́ю шкалу, чтобы наглядно все продемонстрировать. Если бы это делала я, презентация наверняка не выглядела бы такой серьезной, а скорее выдавала бы дилетанта.
Мы еще покажем этому мерзкому преподавателю, на что способны. Никто не прогонит меня с этого курса. В число моих любимых он не входил, но я не позволю себе проявить слабость и бросить все на середине. Завтра я встану перед кафедрой в аудитории и выступлю с лучшим докладом, который когда-либо видел этот козел. Скорее всего, перед этим меня стошнит, а вся одежда будет в пятнах от пота, но это неважно. Единственное, что имело значение, – что мы с Исааком выложимся по максимуму.
Пока мой напарник продолжал бормотать что-то себе под нос, а сама я думала о выступлении, мой взгляд блуждал по библиотеке. Мы находились на третьем этаже в рабочей зоне, из которой не выгоняли за разговоры. На противоположной стороне находилось бесчисленное множество шкафов со специализированной гуманитарной литературой.
Из транса меня вырвало громкое хихиканье, и поток речи Исаака тоже оборвался.
В дальнем конце зала, между стеллажами, я обнаружила двух девушек, которые держались за животы от смеха. Они вели себя так громко, что кому-нибудь давно следовало бы сделать им замечание. Когда я уже собиралась отвернуться, рядом с ними в моем поле зрения внезапно возник еще один человек.
Спенсер.
Я тут же уткнула взгляд обратно в свои тетрадки. Синие буквы расплывались перед глазами.
Как же я на него злилась. Невероятно злилась. А еще на себя. И на весь мир, но в первую очередь на него, потому что он полностью завладел моими мыслями, как бы я ни сопротивлялась.
За это я его ненавидела. Главным образом потому, что не могла прекратить переживать за него. С тех пор как мы пообщались с Кейденом, лучше вообще не стало – скорее наоборот. Я скучала по нашим совместным вечерам, полным смеха, по дурацким фразочкам Спенсера, над которыми я всегда тайком улыбалась, и… да просто по всему. По полному комплекту.
Смотреть на него сейчас с этими девчонками – такого радостного и беззаботного – было больно.
Они снова засмеялись, и теперь к веселью присоединился мужской голос. Подняв разъяренный взгляд от своих записей, я увидела, как Спенсер удерживал в одной руке стопку книг, а другой клал на нее сверху еще один том. Он что-то сказал, и все захохотали.
На этот раз особенно звонко, и я презрительно фыркнула. Определенно чересчур громко, так как они все моментально оглянулись в мою сторону.
Спенсер заметил меня.
У меня начало бешено покалывать кожу.
Его губы изогнулись в кривоватую ухмылку.
Мое лицо запылало огнем.
Я опустила голову так быстро, что чуть не ударилась лбом об стол.
– Всё нормально, Доун? – спросил Исаак.
В ответ я что-то пробормотала, а у Исаака хватило такта не допытываться.
С карточками в руках я расхаживала по комнате и произносила свою речь. Ровно в те моменты, когда мне предстояло указать на слайд презентации, я поднимала руку. Для этого на соответствующих местах в карточках были сделаны цветные пометки.
