– Ты ведь никому не рассказывал, правда? – в панике выдавила я и прижала ладонь к груди. Мне практически не удавалось разобрать его слова. Сердце сейчас выпрыгнет, без сомнений.
На лбу у Спенсера образовались складочки, а взгляд помрачнел.
– Я просто сделаю вид, что ты не задавала этот вопрос.
– Можно… можно мы не будем об этом говорить? – спросила я.
– Но почему нет? – Вид у него был такой, словно он вообще перестал понимать этот мир.
– Потому что это личное. Я не хочу, чтобы об этом узнали все, а потом начали меня осуждать. – Крепко стиснув зубы, я заставила себя закрыть рот. Сегодняшний вечер не предусматривал эмоциональный стриптиз перед Спенсером только из-за того, что он выяснил, чем я занималась в свое свободное время.
Он вновь медленно шагнул в мою сторону. Мне хотелось отвернуться, но не получалось. Что-то в его взгляде изо всех сил пыталось не дать мне этого сделать.
– Я выгляжу так, будто собираюсь тебя осуждать? – тихо, но настойчиво спросил он.
– Нет, но… – Голос меня подвел. Я чувствовала себя совершенно беззащитной и стыдилась. В этих новеллах я среди прочего описывала свои фантазии о Спенсере – а теперь он их прочитал? Хуже и неприятнее этого со мной еще ничего не случалось.
– Если бы ты знала, что творилось в моей голове во время чтения, то сейчас бы так на меня не смотрела, – сказал он и сделал последний шаг вперед, так что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо.
– Думаю, я даже знать не хочу, – с трудом сохраняя спокойствие, выговорила я.
Его улыбка вдруг стала двусмысленной.
– Мне тоже так кажется. Но если бы ты мне позволила, то я бы повторил все те непристойные вещи, которые Гровер проделывал с Челси. Начиная со сцены в ду́ше.
Я сглотнула ком в горле.
– Но она же в самом конце.
– А мне всегда нравилось начинать с конца. – Он расслабленно повел плечом.
Какой-то момент мы просто смотрели друг на друга, и мое дыхание снова выровнялось.
– Кто внушил тебе мысль, что ты должна этого стыдиться? – неожиданно спросил Спенсер.
– У каждого есть что-то, что он не любит обсуждать. Ты ведь лучше всех должен это знать, – с горечью ответила я.
Он ошеломленно моргнул:
– Ауч.
Я плотно сжала губы, пока не ляпнула еще что-нибудь, о чем впоследствии буду жалеть.
– О’кей, наверное, я это заслужил, – пробормотал он и потер шею.
Ненадолго мы оба замолчали.
Как ему удалось одним предложением развеять самый большой из моих страхов и вести себя так, словно это самая обычная вещь на свете? Ну почему ему обязательно нужно сделать так, чтобы мне было тяжело держаться от него на расстоянии?
Весь вечер я за ним наблюдала, и мне буквально приходилось садиться на свои руки, чтобы не потянуться к нему, не дотронуться. Все просто становилось сложнее и сложнее. Не только мое любопытство и потребность заглянуть за выстроенные им стены, но и притяжение, которое постепенно начинало закипать и грозило выйти из берегов.
– У Элли скоро день рождения, – произнесла я, и голос прозвучал чуждо и фальшиво. Развернувшись, я ушла с кухни. Сбежала от остальной части разговора, который теперь казался неизбежным, а прежде всего от желания обвить его руками и прижаться так крепко, чтобы нам стало нечем дышать.
– Десять, девять, восемь, семь, шесть…
Элли подпрыгивала на месте и до боли стискивала мою руку. Тем не менее я улыбалась. Ее радость оказалась заразительна, и я с готовностью позволила ей меня захватить, пока это отвлекало от всего остального.
– …пять, четыре, три, два, один… С днем рождения!
Последовали веселые крики и аплодисменты, я заключила лучшую подругу в объятия. Мы раскачивались в стороны, и я расцеловала ее в обе щеки, прежде чем другие окружили ее и оторвали от меня. Потребовалось некоторое время, чтобы все договорили свои пожелания и поздравления. Лишь после этого Моника вручила Элли конверт с открыткой из Куз-Бея. Мы внимательно смотрели, как она его открывала и читала текст внутри. Глаза у нее расширились, в них сверкнули слезы, и Элли уставилась на нас.
– Мы едем на побережье?
– Да, – ответила Моника. – Уже в следующие выходные, если ты свободна и…
Взвизгнув, Элли бросилась Монике на шею. Затем обняла каждого из нас по очереди, наконец добралась до Кейдена и целовала его, наверное, целых полчаса. Только после этого она переключилась на подарки от остальных, а я отошла в сторону. Просто ни секунды бы больше не вынесла в одном помещении со Спенсером.
Страх вернулся и пробудил во мне инстинкт к бегству. Я хотела его, но не могла быть с ним. А то, что он один из моих лучших друзей, лишь делало ситуацию гораздо хуже. Я знала, что есть вещи, которые давили на него, и пыталась выяснить, какие именно, однако в то же время боялась того, во что это выльется. Что произойдет, если… если после этого я начну испытывать к нему еще больше чувств? Такого не должно случиться. Одна лишь мысль о том, чтобы подпустить его ближе к себе, вызывала священный ужас, который сжимал меня в тисках и душил. Я уже могла представить себе, что буду ощущать, если мы вдруг все испортим. Что буду ощущать, если Спенсер ранит меня так, как это сделал Нейт. Второй раз я такого не переживу.
Мне требовалось немного побыть одной, поэтому я натянула куртку. Затем как можно незаметнее направилась к выходу на лестничную клетку. Если память меня не подводила, проход на крышу оставался открытым. Поднявшись на несколько этажей, я толкнула массивную дверь на самом верху, которая вела на крышу дома.
Оказавшись снаружи, я вздохнула полной грудью. На мгновение прикрыла глаза, а потом прошла вперед. На улице оказалось довольно прохладно, темное покрытие у меня под ногами блестело в слабом свете лампы, висевшей над металлической дверью. Я обошла всю крышу и решила, что самый красивый вид открывался на гору Уилсон. Отсюда можно было увидеть парк, прилегающий к границе жилого комплекса, и различить в темноте очертания горы.
Погрузившись в свои мысли, я села на край небольшого возвышения в конце крыши. Снизу очень тихо доносилась музыка.
Мне было невероятно холодно. И все-таки не получалось заставить себя снова спуститься в квартиру.
Через какое-то время послышался скрип металлической двери. Мне даже не понадобилось оглядываться, чтобы понять, кто последовал за мной. Его шаги медленно приближались, пока не стихли прямо у меня за спиной.
– Пожалуйста, не прыгай.
– И не собиралась, – прохрипела я. Здесь было настолько тихо, что собственный голос показался мне посторонним звуком.
– Прости, что пристал к тебе. Я не хотел, – негромко произнес Спенсер.
Я заворчала себе под нос.
