– Можем не разговаривать, если не хочешь.
Я опять буркнула что-то в ответ. На большее сейчас была просто не способна.
– Доун?
– М-м-м?
– Повернись, чтобы я мог заглянуть тебе в глаза и убедиться, что всё действительно в порядке, – попросил он меня таким тоном, что по спине побежали мурашки.
Сняв ноги с бортика, я осторожно развернулась к Спенсеру. Он затаил дыхание и только теперь шумно выдохнул. Затем сделал решительный шаг и присел передо мной. Сквозь густые темные ресницы он посмотрел на меня, и я оказалась в ловушке его взгляда. Несколько невероятно долгих секунд мы не двигались.
– Я ошибся, – пробормотал он наконец.
Мой взгляд скользил по его лицу.
– Что ты имеешь в виду?
– Несколько месяцев подряд я звал тебя на свидания, потому что думал, что все делаю правильно. Но ты не обязана встречаться со мной, если не готова к этому. Мне все равно.
– Не говори так, – хрипло откликнулась я.
– Но это правда. Я хочу тебя любым мыслимым образом, который ты позволишь, Доун, – прошептал он.
Я покачала головой:
– Не могу, Спенс.
Его взгляд стал мягче.
– Почему нет?
Я судорожно втянула в себя воздух. Он снова приблизился, и у меня появилось желание откинуться назад и упасть. А в то же время я хотела сесть к нему на колени, обнять его руками и ногами и больше никогда не отпускать.
– Потому что ты сделаешь мне больно.
Теперь настала его очередь качать головой. Очень медленно Спенсер поднял руки и положил их мне на бедра. Я чувствовала тепло его ладоней. От них по коже распространялась безумная дрожь, и что-то во мне таяло.
– То, чем мы занимаемся месяцами, эти вечные качели и напряжение, пока мы пытаемся держать дистанцию, – вот что причиняет боль.
Это правда. Каждый раз, когда мы встречались, мне приходилось прикладывать все больше усилий, чтобы отвести взгляд. Не смотреть на него подолгу. Не прикасаться к нему. Держаться от него подальше, но не слишком далеко, ведь мы все-таки друзья. Это выматывало.
– Я не сделаю тебе больно. Я просто не смогу сделать тебе больно, потому что ты не дашь мне над собой такой власти. Помнишь? – шептал он, а его руки перемещались вверх по моим ногам на талию. Он пробрался мне под куртку и гладил по бокам, пока у меня не перехватило дыхание.
Помедлив, я кивнула. Никогда не позволю ему зайти так далеко, как подпустила Нейта.
– Можешь делать со мной все, что захочешь, – тихо произнес он, нежно проводя пальцами вниз по моим ребрам.
И снова вверх, пока все тело не начало покалывать. Затем он вдруг сжал меня крепче и потянул на себя, чтобы я сдвинулась ближе к краю возвышения, на котором сидела.
– Главное, сделай что-нибудь поскорее, потому что долго я не продержусь. – Спенсер крепко стиснул зубы, и я поняла, что он хотел сказать намного больше. Однако не договорил и дал мне право выбирать, как закончится эта ночь.
Я не могла дышать, и на этот раз страх оказался ни при чем. Желание наброситься на него стало невыносимым. У меня бы не получилось притвориться ни перед ним, ни перед самой собой. И сегодня ночью – один-единственный раз – я возьму все, чего захочу. Чего мы захотим.
Наклонившись вперед, я приблизила лицо почти вплотную к нему. В животе разгорался жар, распространявшийся сразу во всех направлениях. Глаза Спенсера расширились, он задержал дыхание. Наконец я полностью сократила разделявшее нас расстояние и очень легко дотронулась губами до его губ, едва-едва, как намек на прикосновение.
– Ты пила? – прошептал он.
Мне не удалось нормально покачать головой – Спенсер преодолел последние миллиметры между нами и поцеловал меня. Его губы были теплыми, притягательными и в то же время осторожными. Руки на моей талии задрожали, и он сомкнул их у меня за спиной. Я сползла на самый край бортика и положила ладонь ему на затылок, чтобы привлечь его ближе к себе. Спенсер издал низкий стон. Я втянула его нижнюю губу между зубами и прикусила, чтобы он прекратил сдерживаться.
Большего не потребовалось.
Он притянул меня к себе, поймал и обнял обеими руками. Наши языки встретились, и теперь уже у меня вырвался вздох.
Спенсер водил ладонями по моей спине, гладил шею, словно она была чем-то драгоценным, а потом запустил руку мне в волосы. Он прижимал меня сильнее, чтобы еще больше углубить наш поцелуй. И тогда остался лишь он. Его губы, его язык, его зубы. Весь он и вся я.
– Именно таким должен был стать наш первый поцелуй. – Он произнес эти слова прямо мне в губы, заставляя меня рассмеяться. Господи, просто потрясающие ощущения.
Я немного отстранилась от него.
– Ночью под звездами?
Спенсер лукаво улыбнулся:
– Мои фантазии не были настолько подробными, но вот это очень к ним близко.
Вся моя сдержанность и страх испарились, их победило влечение. Впервые я прикасалась к нему так, как хотела этого с первого момента, когда увидела. Мои ладони скользнули по его плечам, твердым и крепким. На мгновение сжав их, я продолжила спускаться к его груди. Спенсер накрыл своей рукой мою правую ладонь.
– Чувствуешь? – сказал он.
Под пальцами колотилось его сердце, и моя глупая улыбка стала еще шире. Удивительно, что у меня еще не заболели уголки рта.
– Как мышка, – ответила я и провела линию вдоль его груди.
У него в глазах вспыхнула опасная искра. Зрачки расширились, и я губами ощутила его дыхание.
Не знаю, кто начал в этот раз. Я чувствовала лишь его губы на своих губах, его тело и низкий рык, когда я приоткрыла рот, впуская его язык. Если наш первый поцелуй и был слишком быстрым, то сейчас мы не торопились.
Я тонула в нем.
Он целовал меня так сосредоточенно и настойчиво, и мне начало казаться, что я больше никогда не смогу подняться, настолько ватными были колени. Спенсер трогал меня во всех местах, до которых мог дотянуться. Гладил шею и пропускал волосы между пальцами, пока они не перестали спадать мне на лицо. Его губы стерли все мои мысли до единой. Внутри осталось место лишь для того, что он разжег во мне, и тело охватил пылающий жар. Он пронзил меня, заставляя загудеть каждую клеточку, и я не могла этим насытиться.
Прошла целая вечность, но мы не останавливались. Спенсер целовал меня медленно и глубоко. Прикасался ко мне горячими руками, но в то же время так бережно, что к глазам почти подступали слезы. Никогда прежде у меня не было такого поцелуя. От потрясал до глубины души, и мне потребовалось мгновение, чтобы глотнуть воздуха, потому что я не сомневалась, что иначе Спенсер осмелился бы зайти еще дальше. Такого я бы не пережила, не получив при этом сердечный приступ.
