Спенсер просто не мог знать, что тем самым во мне пробудил. Он не мог этого знать, и тем не менее это меня отрезвило.
Спенсер хотел отношений, чего-то серьезного. Для меня же, напротив, это было худшим, что только можно себе представить. Засыпать в его руках, проводить ночи у него, а наутро просыпаться вместе – на это я морально не способна. Это казалось бо́льшим. Такого давления я просто не выдержала.
Я обманывала сама себя. Потому что, как бы прекрасна ни была эта ночь, я не в состоянии серьезно с кем-то встречаться. Никогда больше я не вступлю ни в какие отношения. Страх, что меня ранят, оказался слишком велик. Я к этому не готова. Отныне я не собиралась попадать в такую зависимость от кого-то, что после этого не смогла бы существовать одна и давать другому человеку власть уничтожить меня. Потому что именно так и поступил Нейт.
Забрав свою сумку с кухонной стойки, я направилась к гардеробу. Лихорадочно сунула ноги в туфли, небрежно намотала на шею шарф и накинула куртку, даже не застегивая. Мне просто нужно домой. Быстрым шагом я свернула в коридор – и замерла на середине движения.
Спенсер. Со скрещенными на груди руками он прислонился к стене рядом с входной дверью. Волосы растрепались ото сна.
– Какого черта, Доун?
В горле образовался густой комок. Я сглатывала и сглатывала, однако он становился лишь больше. Мои ладони сжимались в кулаки, снова и снова, в попытке удержать вместе отдельные кусочки меня. Надо срочно уйти отсюда, пока я совсем не развалилась на куски.
– Прости, – уверенно сказала я и сделала шаг к двери.
Спенсер пошел навстречу. Он встал у меня на пути, тем самым вынуждая поднять на него глаза.
– За что простить? – спокойно спросил он.
Сзади на шее выступил холодный пот, желудок свело спазмом. Я впилась ногтями в ладони, чтобы боль достучалась до меня. Мне нужны были царапины на коже, чтобы сконцентрироваться на них, а не на горящих глазах.
– Простить тебя за то, что только что ты пыталась сбежать сразу после того, как мы переспали? – продолжал Спенсер уже наигранно безразличным тоном. – Или, может, за то, что только что ты воспользовалась мной, как будто я не более чем парень на одну ночь?
Я уставилась на мыски туфель. Они расплывались у меня перед глазами. Я несколько раз моргнула, но жжение продолжало нарастать.
– Пожалуйста, просто дай мне уйти, – выдавила я.
– Крошка, посмотри на меня.
Замотав головой, я зажмурилась. И даже когда он сжал мой подбородок пальцами и приподнял голову, я их не открыла. Не могла смотреть ему в глаза. Мне было слишком стыдно.
Тогда Спенсер положил ладонь мне на щеку и не отпускал. А у меня возникло ощущение, что я вот-вот упаду. Глаза горели, все болело, я практически задыхалась, потому что изо всех сил подавляла желание разразиться слезами.
– Доун, это я. Ты можешь поговорить со мной. Если ты хочешь домой, то просто скажи, и я тебя отвезу. Как и всегда. Между нами не должно быть всё так. Ты подцепила не случайного парня и привела его домой, а меня.
Я спрятала лицо в ладонях и громко всхлипнула.
Я все испортила.
Без дальнейших слов Спенсер притянул меня к себе. Игнорируя все протесты, обвил руками и крепко обнял. И сама того не желая, в его объятиях я рассыпалась на части, которые прежде так усердно скрепляла воедино. Горячие слезы бежали по щекам и оставались на его голой груди.
Уже много месяцев я по-настоящему не плакала. И сейчас, только начав, больше не могла остановиться. Я всхлипывала, глотала воздух ртом и издавала звуки, похожие на неизлечимую икоту. Помимо прочего, у меня текло из носа, что особенно неприятно, если учесть, что Спенсер прижимал меня к себе, а из одежды на нем не было ничего, кроме боксеров. Все это текло по его груди. И все же он продолжал обнимать меня и гладить по спине. Его руки не двигались ни на миллиметр, твердо и неизменно. Как будто он собирал все, что сломалось. Рано или поздно он поднял меня на руки и отнес в гостиную. Посадил на диван, в мой угол, и ненадолго скрылся на кухне. И вскоре вернулся оттуда с бумажными платочками и стаканом воды.
– Если ты теряешь столько жидкости, то должна что-нибудь выпить, – сказал он и опять сел рядом со мной.
Я взяла коробку с платками, вытерла глаза, а потом высморкалась. Господи, слезы просто не прекращались. Я чувствовала себя дырявым резиновым шлангом.
Спенсер протянул мне воду, дождался, пока я сделаю пару глотков, и снова отставил в сторону. В конце концов он поднялся и подхватил шерстяной плед с другого конца дивана, чтобы затем накрыть им меня. То, что он так обо мне заботился, хотя поймал сбегающей из его дома, заставило меня разреветься еще сильнее. Я вообще не хотела плакать! Наверное, у меня в глазах течь или что-то вроде того. Спустя целую вечность я начала понемногу успокаиваться. Глаза отчаянно жгло, кожа после пролитых слез словно натянулась, а икота никуда не делась.
– Ты все еще хочешь домой? – через некоторое время задал вопрос Спенсер. Он играл бахромой пледа, скручивал пальцами несколько ниточек, пока они не завязывались. Наконец снова их расплетал и переключался на следующие. Это была такая типичная для него привычка, что ненадолго я почти забыла о своем кошмарном состоянии. Подняв на него взгляд, я покачала головой. У него на лице появилась осторожная улыбка. Спенсер по-прежнему выглядел встревоженным, но одновременно, похоже, испытал облегчение от того, что мне больше не хотелось уйти.
Пару минут мы просто смотрели друг на друга, и мне все больше казалось, что я повела себя как сумасшедшая. Это Спенсер. Мой Спенсер. Я не должна бояться его только потому, что он произнес фразу, которая запросто могла бы сорваться с уст Нейта. Спенсер – не Нейт.
Я постоянно предлагала ему обсудить со мной семейные проблемы, а сама так психанула. Нужно быть честной. Он заслуживал правду. А не девушку, которая испаряется, ничего не объяснив.
– Ты назвал меня малышкой. – Голос звучал как гнусавое карканье, наверняка отпугнувшее бы любого другого человека.
Однако Спенсер терпеливо смотрел на меня и ждал, пока я возьму себя в руки.
– Нейт… Нейт всегда говорил мне то же самое и целовал в лоб, перед тем как мы ложились спать.
Теперь его глаза помрачнели.
– Крошка…
– Я знаю, что ты не Нейт. Знаю. Но все равно… Он сделал мне так больно и сломал что-то внутри. Я не просто так это говорю. Это правда. – Я взяла еще один платок и прижала к мокрому носу.
– Ты никогда мне не рассказывала, что именно между вами произошло, – ответил он через какое-то время.
– Даже Элли не знает всего.
– Почему нет?
Я пожала плечами.
– Потому что это неприятная история. Я хотела оставить прошлое позади и чтобы меня не задавливали жалостью.
