Вновь слезы обожгли мне глаза, но рыданиями я уже сыта по горло, поэтому сморгнула их.
– Весь прошлый год я старался быть добр к этому мелкому засранцу, потому что считал, что вы просто… Что это было твое решение, и вы хотите опять стать друзьями, как раньше. Я вел себя с ним вежливо и любезно, хотя он так с тобой поступил, – прорычал отец. Черты его лица исказились от злости. – Если он хоть раз попадется у меня на пути, я ни за что не ручаюсь.
– Я не хочу, чтобы ты его бил, пап.
– Тот, кто сделал такое с моей дочерью, заслуживает всей боли в мире, – невозмутимо откликнулся отец. Он хрустнул костяшками пальцев, и я тут же вновь обхватила его шершавые руки.
– Нет, – уверенно произнесла я. – Я решила наконец рассказать тебе обо всем, чтобы ты был в курсе, а я могла поставить на этом точку. Мне не нужно еще больше драмы. Пожалуйста, не надо.
Папа внимательно вглядывался мне в лицо:
– Для тебя все, может, и случилось много месяцев назад, а вот я это вижу иначе.
Я вздохнула. Он прав. Это моя вина, что ситуация повернулась вот так. Я внезапно обрушила на него все это и теперь хотела дать ему необходимое время, чтобы его ярость поутихла. Впрочем, у меня возникла идея, как ускорить этот процесс.
Снаружи светило солнце и мерцало на поверхности озера. По долине эхом разносился щебет птиц, и я издалека заметила несколько одиноких лодочек на воде, из которых торчали удочки.
Мы с папой оплатили счет у Сойер, по которой было видно, что она волнуется. Но когда я заверила ее, что всё в порядке, соседка лишь поморщилась и унесла наши тарелки.
– А я всегда удивлялся, как ты так спокойно пережила разрыв. Как разумно вы отнеслись к разводу. Я самому себе кажусь идиотом, – сказал отец.
Я взяла его под руку, и мы вместе пошли по песчаной дорожке, по кругу огибавшей озеро.
– На самом деле я должен был догадаться. Увидеть по твоим глазам или типа того. Мать бы наверняка смогла, – проворчал он.
Я почти остановилась.
– Это чушь, папа, и тебе самому это известно. Не сваливай все на отсутствие у тебя женской интуиции.
– Я даже не знаю, как это пишется.
У меня на лице появилась полуулыбка.
– Он остался в прошлом, пап. Просто после этого мне было очень плохо, так как я доверяла Нейту, а он меня унизил. Он не просто меня предал, а… – Я беспомощно пожала плечами. – Тогда я не представляла себе, что делать без тех планов, которые мы строили вместе. Знала лишь, что хочу писать книги. С тех пор это стало моим единственным планом. И больше ничего.
– Наверное, это моя ошибка. Я не должен был разрешать тебе так рано выскакивать замуж.
Теперь я остановилась и крепче сжала его руку.
– Прекрати убеждать себя, что ошибся в чем-то, когда меня воспитывал.
– Родители постоянно себя упрекают. С Морин то же самое, – ответил он. Уголки его губ чуть приподнялись.
– Тогда оба перестаньте. Ведь мы с Эверли – грандиозные доказательства того, что вы все сделали правильно. Естественно, мы совершаем ошибки, но это уж точно не результат недостаточного или плохого воспитания, дело в человечности и в том факте, что нам еще нужно вырасти.
Папа кивнул с задумчивым выражением лица, и мы продолжили прогулку. Солнце прекрасно ощущалось на моей коже, и я подняла голову к небу.
– А как сейчас выглядят твои планы, Доуни?
Вопрос, на который раньше я ответила бы очень подробно и который после развода начал вызывать панические атаки, теперь отозвался во мне непривычным спокойствием. Я как раз собиралась ответить, как вдруг мое внимание привлекли шаги позади. Я обернулась и…
Бегуна отделяло от нас еще не меньше пятидесяти метров, однако я все равно его моментально узнала.
Ну, конечно. Папа спросил про мои планы, и не прошло и секунды, как примчался Спенсер – в прямом смысле слова.
На нем была одежда для бега, он поддерживал устойчивый быстрый темп. Я подняла руку, когда до нас ему оставалось еще метров двадцать. Спенсер склонил голову набок и рукой прикрыл глаза от солнца. Когда он заметил меня, на губах у него заиграла широкая улыбка. Последний отрезок между нами оказался преодолен с рекордной скоростью. Подбежав к нам, Спенсер перешел на бег на месте.
– Мистер Эдвардс, как приятно с вами увидеться. – Он изобразил легкий поклон, что выглядело довольно забавно с учетом подпрыгиваний, а потом перевел глаза на меня. Улыбка тут же испарилась, и он остановился. – Мистер Эдвардс, почему у Доун так покраснели глаза? – Он подошел ближе ко мне и обхватил за плечи. – Ты плакала? Мистер Эдвардс, почему Доун плакала?
Спенсер запыхался и вспотел, но мне было абсолютно наплевать. Я обвила его руками за талию и прижала к себе. Потом встала на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха.
– Я наконец-то ему рассказала.
Замешкавшись на секунду, Спенсер ответил на мои объятия и при этом даже немного оторвал меня от земли. И выдавил весь кислород из легких.
– Я так тобой горжусь.
У меня потеплело на сердце.
Он снова опустил меня вниз. Затем подергал пальцами влажную футболку и понюхал себя.
– Прошу прощения, к встрече с будущим тестем я был не готов. Кстати, мистер Эдвардс, отлично выглядите. Хотя мне немножко не хватает комбинезона. По-моему, он всегда придавал вам такой престиж «я-мастер-на-все-руки». – Спенсер усмехнулся и добродушно ткнул папу кулаком в плечо. А после этого опять обратился ко мне: – Мне надо пробежать еще пару миль. Увидимся завтра у Кейдена и Элли?
У меня получилось лишь кивнуть. Спенсер помедлил мгновение, прежде чем поцеловать меня в висок, куда-то между лбом и линией роста волос. А в следующий миг снова убежал. Еще раз оглянувшись через плечо, он вскинул руку вверх. Я слабо махнула ему в ответ.
Привыкну ли я когда-нибудь к его таким разным сторонам? На его плечах лежала такая тяжелая ноша, и тем не менее ему удавалось так легко относиться к жизни. Он был беззаботен, хотя всегда носил с собой огромный груз. Я тоже хотела так уметь. Невзирая на свое прошлое и предательство, воспринимать жизнь чуть больше, так, как это делал Спенсер.
– Полагаю, этот клоун входит в твои планы? – поинтересовался отец.
Я опять взяла его под локоть, глядя вслед постепенно уменьшающейся фигуре Спенсера.
– Теперь я не строю планов на будущее, пап. Я принимаю каждый день таким, какой он есть.
Глава 30
– Я должна вам кое-что сказать.
Элли и Скотт подняли головы.
Мы сидели на полу у меня в комнате и готовились к предстоящему экзамену.
То, что я открылась отцу, высвободило что-то во мне. Казалось, будто веревки, туго обмотанные вокруг моей груди, наконец ослабли. Я смогла дышать свободнее. Тошнота, которая накатывала на меня каждый раз, когда речь заходила о Нейте, исчезла. Я знала, что папа все-таки меня понял. В прошлом году это стояло между нами. Отныне этого нет. Мы с папой по-настоящему доверились друг другу. Он вновь и вновь внушал мне, что очень важно, особенно в отношении настолько значительных вещей, держаться вместе. Теперь я буду соблюдать это правило.
