– Я сделал ее для тебя. Вообще-то, я собирался раскрасить ее вместе с тобой, потому что думал, что той ночью между нами что-то изменилось, – сказал он.
У меня сжалось горло. Разумеется, между нами что-то изменилось. Просто все изменилось. Я больше ни секунды не могла вынести разделяющую нас дистанцию, мне нужно было к нему, нужно было показать ему, раз уж произнести это у меня не получалось. Сократив расстояние между нами, я обвила его руками за шею. Я прижимала его к себе, хваталась ладонями за затылок, за плечи и крепко его обнимала. Он не ответил на объятия, а просто застыл. Через пару мгновений он взял меня за руки и отстранил от себя.
– Злись на меня. Кричи на меня. Скажи, что я вела себя как полная дура, и ругайся со мной. Но не отталкивай меня. Пожалуйста, – выпалила я, почти не дыша.
Он покачал головой:
– Я не злюсь, Доун. Просто думаю, что это месть за мои ошибки. Что девушку, в которую я влюблен до безумия, тошнит, как только я признаюсь ей в своих чувствах.
Туман у меня в голове рассеялся.
Почему ты хочешь, чтобы мне сегодня было так сложно тебя любить?
Он сказал мне, что любит меня. Мы не просто поссорились – он раскрыл передо мной всего себя, а я растоптала это, словно оно ничего не значило.
– Спенс… – просипела я. Силилась подобрать слова, но во мне не было ничего.
– Та ночь… значила для меня все, Доун. Я доверил тебе все. Ничего страшного, если ты не можешь ответить мне тем же, правда. Вот только не думаю, что смогу так продолжать.
– Для меня та ночь тоже кое-что значила, – пролепетала я. Господи, мне хотелось самой себе отвесить пощечину за свои слова. Эта проклятая блокада у меня в душе́ – граница, которую я сама выстроила вокруг себя, – мешала мне открываться ему дальше. А я ведь была так к этому близка. Несправедливо, что Нейт своим звонком это уничтожил. Что он позаботился о том, чтобы я сломала все со Спенсером.
– Наверное, ты была права.
– В чем? – спросила я, хотя знала, ответ мне не понравится.
Он стойко встретил мой взгляд.
– В том, что Нейт тебя разрушил. Он отбросил тебя в сторону, но ты осталась лежать. Ты вообще не хочешь смотреть вперед.
– Это неправда! – выкрикнула я. Все тело начало болезненно пульсировать.
– Ты используешь меня, Доун! – так же громко ответил Спенсер и отвернулся.
– Что за бред! – Голос у меня срывался. Перед глазами все плыло. – Ты сказал, что хочешь меня, неважно как. Что всё нормально.
Он презрительно фыркнул.
– Я знаю. Но потом ты… – Он совсем охрип и, качая головой, смотрел на меня. – Ты осталась со мной. Это ведь что-то значит или нет?
Я сглотнула сухой комок.
– Да. Но…
Договорить он мне не дал:
– Да, но. Вечно какие-то лазейки, чтобы это не переросло во что-то серьезное, а ты снова могла держать меня на расстоянии. Это ведь просто чушь собачья.
– Мы вместе приняли это решение, Спенс. Ты и я. Не прикидывайся, будто я тебя к чему-то принуждала, чего ты не хотел.
Он вздрогнул.
– Не можешь же ты на полном серьезе пытаться убедить меня, что между нами только физическая связь, Доун. Мы оба знаем, что там гораздо больше. Особенно после той ночи. Ты просто трусишь это признать.
– Прекрати называть меня трусихой! – взбешенно воскликнула я.
– Но это ведь правда, разве нет? Я хочу тебя, ты хочешь меня, это просто может случиться. Вот только с тобой просто не работает.
Теперь настала моя очередь фыркать:
– А как насчет тебя? Трусиха якобы я, а сам ты даже боишься показать остальным, как по-настоящему себя чувствуешь! Чем это лучше?
– Потому что, я по крайней мере, стараюсь, – выкрикнул он в ответ. – Я не сдаюсь лишь из-за того, что у меня хреновое прошлое. Я смотрю вперед, каждый день, хотя у меня еле хватает сил! А то, что делаешь ты, это… – Он оборвал себя на полуслове, словно заметил, что может сказать вещи, которые не сумеет забрать назад. Спенсер побарабанил пальцами по подарочному боксу. – Я хотел представить тебя ей. – Теперь он заговорил тихо, еле слышно. Как будто боялся, что слова растянутся и разорвут то, что еще осталось от нас. – Но не могу знакомить Оливию с теми, кто не задержится в моей жизни надолго.
Я слышала, как в ушах шумела кровь, все громче и громче.
– Что ты хочешь этим сказать?
Он поднял коробку и сунул ее обратно мне в руки. Словно громом пораженная, я ее взяла.
– У меня никогда не было шансов доказать тебе, что любовь работает по-другому. Так далеко ты меня не подпускала. И у меня больше нет сил убеждать тебя в обратном. Тем более раз ты в принципе не намерена оставлять прошлое позади.
Я прикусила щеку и бросила попытки подавить слезы.
– Но я не хочу тебя терять, – надломившимся голосом произнесла я.
– Думаю, для этого уже слишком поздно, – сдержанно ответил он.
К черту подарок. Я бросила его и вцепилась в ткань рубашки Спенсера. Нужно удержать его, дотронуться до него, чтобы он окончательно от меня не ускользнул.
– Нет. Еще не поздно, – в отчаянии сказала я.
Спенсер покачал головой:
– Вначале… ты без остановки твердила мне, что не можешь. Теперь я больше не могу. Понимаешь?
В горле полностью пересохло.
– То, что между нами… Было хорошо так, как есть.
– Но сейчас мне этого уже недостаточно, – прошептал он. Он не пытался отпихнуть меня от себя, но и не прикасался ко мне. Просто смотрел на меня своим темным проникновенным взглядом.
Я расслабила стиснутые ладони и накрыла ими его щеки. Он должен, обязан понять, что был для меня большим, нежели средством для достижения цели. Что что-то для меня значил.
– Спенс… – прошептала я.
Нечто в его взгляде смягчилось. А потом я его поцеловала. В отчаянии я прижималась губами к его губам и вкладывала в этот жест все, что не могла сказать. Он издал низкий звук и ответил на поцелуй. Жгучий и опустошающий. Я цеплялась пальцами за его мокрые волосы и держала его так крепко, так близко, как только возможно. Он обязан понять. Он обязан понять.
Спенсер подхватил меня и поднял вверх, я обвила ноги вокруг него, и моя спина врезалась в стену. На мгновение из меня вышибло весь воздух, но тут появились его зубы, которые прикусили мою нижнюю губу, и меня окатило волной лавы. Он клеймил меня, его язык встретился с моим, и я растворилась в его теле. Его ладони проникли мне под футболку, и знакомые шершавые пальцы выманили у меня всхлип. У нашего поцелуя был вкус моих слез. Я вонзила ногти ему в плечи. Спенсер глухо застонал. Его губы легли на мою шею, и я наклонила голову в сторону. Он оставил горячий след до моей ключицы, а потом устремился обратно вверх, пока не укусил меня за мочку уха.
