– Слышишь? Мы со всем разберемся. Уверен, все не так плохо, как ты сейчас думаешь, – продолжал он.
Я почти засмеялась. Почти.
– Хуже, пап. Поверь, – просипела я.
Он развернулся ко мне, я заметила это боковым зрением.
– Мне пора волноваться? – спросил отец настороженным голосом.
Собравшись с духом, я тоже села вполоборота, чтобы посмотреть на него.
– Нет. Это… кое-что личное. Я очень ранила одного человека и теперь должна жить с последствиями.
То есть с тем, что Спенсер больше никогда не захочет меня видеть. Что я одним махом лишилась всех друзей. Элли вместе с Кейденом – к ней это тоже относится. Я же была лишь приложением к ней и знала остальных всего девять месяцев.
– Тогда извинись, Доуни. Если Эдвардс натворил что-то, то он в этом признается, а не забивается в норку, – неожиданно сказал папа.
Я одеревенела.
– Я уже извинилась, и это не помогло.
Он хмыкнул и отставил бутылку на журнальный столик:
– Не так я тебя воспитывал.
Кусок пиццы упал мне на колени.
– Что, прости?
Его взгляд стал жестче:
– После того как ты порвала с Натаниэлем, я за тебя беспокоился, Воробушек. Хотя ты пыталась заставить меня поверить, что всё в порядке, мне бросилось в глаза, что что-то не так. Я думал, дело в том, что в расставаниях в принципе нет ничего хорошего, и не сомневался, что тебе не потребуется много времени, чтобы вновь начать искренне смеяться.
В горле образовался комок, я моргала как сумасшедшая. Прощай, Робо-Доун.
– Понадобились месяцы и переезд в другой город, в новую жизнь, чтобы ты опять стала такой же счастливой, как прежде. Чтобы ты снова смогла смеяться. А теперь ты приходишь ко мне с опухшими глазами и пустыми отговорками, хотя мы решили, что отныне будем честны друг с другом.
– Пап…
– Я еще не закончил, – мягко, но уверенно произнес он. Отец провел рукой по гладко выбритому черепу, нахмурив брови. – То, что с тобой произошло, – настоящий кошмар, и это выбило тебя из колеи, но нельзя в каждой сложной ситуации, в которую ты попадаешь, сразу выбрасывать белый флаг. Жизнь так не работает. И никогда не будет.
Рот у меня захлопнулся.
– Как по-твоему, чем бы все закончилось, если бы я просто сдался, когда твоя мама от меня ушла? – настойчиво спросил он. – Это было адски трудно. Разумеется, от решения, которое приняла твоя мама, многое пострадало, но оно нас сблизило. Оно привело нас сюда. – Он взял меня за руку и бережно сжал. – Что я хочу сказать, Воробушек… Ты не можешь вот так сдаться. Тебе двадцать лет. Двадцать. Ты имеешь право совершать ошибки, даже должна это делать. Для того и нужен этот возраст. Но нельзя просто остановиться на середине пути и перестать шагать вперед. Потому что я тебе гарантирую: если теперь ты будешь делать так всегда, то никогда не заживешь по-настоящему. Или начнешь только тогда, когда будет уже поздно.
Я впитывала его слова, все до единого, как губка. Во мне что-то щелкнуло. И я поняла. До меня постепенно доходило, как бездарно я тратила свое время.
Мой переезд в Вудсхилл изначально был побегом… но жизнь, которую я там построила, стала чем-то гораздо бо́льшим. Даже бо́льшим, чем то, о чем я когда-то мечтала. У меня классный университет, который сперва иногда меня расстраивал, но в то же время абсолютно устраивал. У меня лучшая подработка, какую только можно себе представить, и тем не менее весь прошлый год я провела, прячась за ноутбуком и никому не рассказывая об этом чудесном даре… потому что стыдилась. Разве это не сумасшествие? Я стыдилась того, что больше всего делало меня счастливой. Лишь из-за страха, что люди меня за это осудят. Хотя все друзья порадовались за меня, когда обо всем узнали. И не только – они даже гордились мною.
У меня замечательные, честные, верные друзья и… и Спенсер.
Спенсер, который всегда верил в меня и полностью мне открылся. Спенсер, который смело начинал каждый день заново и, несмотря на груз на своих плечах, был самым жизнерадостным человеком, которого я когда-либо встречала.
– Ох, вот дерьмо, – пробормотала я и откинулась головой на спинку дивана. И пицца, и «Блэкхокс» оказались забыты. – Какая же я идиотка.
Папа заворчал. Прозвучало похоже на согласие.
– Ты все исправишь, Доуни.
Он говорил так уверенно. Как будто ни капли не сомневался, что я справлюсь.
А я горячо надеялась, что он снова будет прав.
Глава 34
Утром в пятницу в Портленд приехала Элли и привезла мне кое-какие вещи. Как только я открыла ей дверь, подруга бросилась мне на шею, хотя держала кучу сумок.
– Пусть я тебя сейчас и обнимаю, я на тебя обижена, – заявила она, выдавливая кислород из моих легких.
– О’кей, – откликнулась я и с такой же силой ответила на объятия.
– Ты не можешь просто сбежать в Портленд и не прислать мне даже письма по электронной почте! Кто так делает? – Сжимая руками плечи, она отодвинула меня от себя и несильно встряхнула.
– Я мобильник разбила, – пристыженно выговорила я.
– Знаю, я нашла его останки и захватила с собой. – Она помахала одной из сумок, которые привезла. – Я так за тебя переживала. И Сойер тоже, она даже Кейдену позвонила.
Черт. Я забыла написать и соседке по комнате. Список вещей, которые предстояло исправлять, становился все длиннее.
– О нет.
– Она спрашивала, не с нами ли ты. Я передала ей, что ты захотела провести несколько дней дома и что тебе нужна пауза.
Вздохнув, я забрала у Элли Ватсона, который висел у нее на плече.
– Спасибо. Я вообще об этом не подумала.
Серо-зеленые глаза Элли внимательно изучали мое лицо, словно она искала на нем признаки моего психического состояния.
– Как ты?
Я пожала плечами и приняла у нее вторую сумку, нагруженную моими вещами. Потом повела ее в гостиную. У меня была ломка по письму, поэтому по телефону я попросила Элли об одолжении – привезти мне ноутбук. Она и так собиралась заглянуть, потому что я уже неделю торчала тут и пряталась. Хотя игра в прятки уже подошла к концу.
Папины слова меня разбудили. В голове родился план.
Элли села в кожаное кресло и осмотрелась в гостиной, пока я готовила ей кофе на кухне. У нас даже нашлись сливки, так как Морин недавно принесла немного. Элли их обожала, поэтому я добавила ей в чашку щедрую порцию. И наконец присоединилась к ней на диване. С благодарной улыбкой подруга взяла кружку.
Я собрала все свое мужество.
– Как дела у Спенсера?
Элли обхватила чашку обеими руками:
