Вследствие смерти родителей Андрея воспитывала (вероятно, с раннего детства, практически с момента смерти матери) вдовая тетушка со стороны отца, Елизавета Замыцкая. Ее покойный муж, Иван Глебович Замыцкий, был в том же звании, что и отец Андрея. Он вышел в отставку в 1882 году секунд-майором, позднее получив чин коллежского асессора, и был предводителем дворянства в Вязниковском уезде (1784–1785), а также заседателем 2-го департамента Владимирского верхнего земского суда в 1789 году и депутатом Дворянского собрания Владимирского уезда в 1791–1796 годах, что отчасти совпадает с периодом, когда Иван Михайлович Чихачёв был депутатом Дворянского собрания в Суздальском уезде. Замыцким принадлежали земли в Ковровском и Вязниковском уездах, так что они были соседями Чихачёвых
[89]. Андрей вырос, называя сына Замыцких Николая братом, и сохранил близкие отношения по крайней мере с двумя из трех дочерей Замыцких и их семьями (девушки вышли замуж за Авдулина, Языкова и Иконникова, две последних семьи проживали недалеко от Чихачёвых и часто упоминаются в их семейных документах).
Позднее Андрей жаловался, что он плохо образован, но на самом деле образование, полученное им в частном московском пансионе, было по тем временам весьма впечатляющим для человека его времени и его социального статуса. Как сын офицера-преображенца Андрей должен был иметь неплохие шансы служить в том же полку, но во всех престижных полках русской армии даже в мирное время существовал сверхкомплект молодых дворян в звании юнкера, то есть кандидата на офицерское звание, которым нужно было выдержать конкуренцию друг с другом, заслужить одобрение офицеров полка и часто довольно долго (до нескольких лет) ждать открытия офицерской вакансии. В 1813 году, когда Андрей начинал службу, в гвардейских полках тем более не было недостатка в дворянах, желающих участвовать в подходившей к концу войны с Наполеоном, несмотря на колоссальные потери русской армии. Судя по всему, Андрей воспользовался преимуществами своего основательного образования. Так как от поступавших на службу дворян требовалась некоторая академическая подготовка, в 1808 году был учрежден так называемый Дворянский полк. Это престижное военно-учебное заведение предназначалось для молодых людей, у которых общеобразовательная подготовка уже была, так что им требовался лишь ускоренный курс непосредственно военных наук, после чего выпускникам быстро присваивался офицерский чин
[90]. К тому времени, когда офицерское звание было присвоено Андрею, война с Наполеоном завершилась; во время «Ста дней» он был ненадолго приписан к понтонной роте и выступил с ней на запад, но дошел лишь до Польши
[91]. Поэтому «военная служба» Андрея по большей части состояла в преподавании в том же учебном заведении, которое он сам окончил. В 1818 году он вышел в отставку в скромном звании подпоручика и вернулся в унаследованное им двумя годами ранее имение Дорожаево. Его готовность стать преподавателем и его нежелание оставаться в рядах послевоенной армии, где в тот момент господствовала «парадомания» и где офицеры большую часть времени были заняты строевой подготовкой и полировкой пуговиц на мундирах (что, в частности, привело к возмущению в Семеновском полку в 1820 году), свидетельствуют о том, что Андрей рано распознал свое призвание как участие в воспитании и образовании.
Семейство Чернавиных (хотя его родословную можно проследить лишь на три поколения от периода жизни Натальи и Якова) было тесно связано с древними и разветвленными кланами Хметевских и Танеевых. Оба этих рода были способны проследить свое происхождение глубже, чем Чихачёвы (на двенадцать и одиннадцать колен, считая от Натальи), и представители разных ветвей этих родов вступали в брачные отношения друг с другом и проживали во Владимирской губернии, поэтому разичные родственники Чернавиных постоянно появляются в документах. Через Чернавиных Наталья была в родстве с Бутурлиными, Ошаниными, Карабановыми и даже в дальнем родстве с неким Алексеем Николаевичем Чихачёвым, который, вероятно, происходил из псковско-воронежских или ярославско-вологодских Чихачёвых.
Наталья Чернавина родилась 26 августа 1799 года и выросла в селе Берёзовик, родовом имении Чернавиных. Не сохранилось документальных сведений о ее образовании, но сопоставление почерка и синтаксиса позволяет предположить, что она получила какое-то формальное светское образование, по меньшей мере сопоставимое с тем, которым могла похвастаться ее мать, Александра Николаевна, урожденная Бутурлина. Отец Натальи, Иван Яковлевич, был капитаном второго ранга во флоте (что соответствовало званию подполковника армии) и кавалером ордена Святого Владимира четвертой степени. Таким образом, происхождение Натальи весьма сходно с происхождением ее супруга: оба рода были достаточно древними, но – к началу XIX века – также сравнительно скромными.
Обладавшие подтвержденными документами об их благородном происхождении, гербом и землями, дарованными их предкам царем, Чихачёвы считали, что принадлежат к привилегированному обществу. В то же время они признавали, что исключены из светского столичного общества богатейших аристократов империи. Чихачёвы мало участвовали в жизни своего сословия и событиях большого мира, лежавшего за границами их владений. Но по меньшей мере в тех особых обстоятельствах, когда надо было устроить детей в школу, позаботиться о заключении ими браков или выхлопотать сыну место в армии, Чихачёвы бывали вынуждены воспользоваться своими связями и просить покровительства других дворян. Однако, когда речь не шла о решении таких жизненно важных задач, они практически не поддерживали отношений с более знатными дворянами, проживавшими в столицах и состоявшими на службе. Хотя в силу своего юридического статуса Чихачёвы имели право владеть землей и крепостными, в повседневной жизни главным образом их дворянская идентичность проявлялась во включенности в систему социальных связей внутри скромного круга, в который входило в основном провинциальное поместное дворянство.
Это провинциальное общество существовало за счет многообразных дружеских отношений, родственных связей, услуг, кредита и торговли, в которые, что немаловажно, были вовлечены не только помещики, но и чиновники, купцы, мелкие промышленники, врачи, студенты, учителя, священники и те обедневшие дворяне, которые не владели ни землей, ни крепостными. Хотя не-дворяне при общении с помещиками вели себя почтительно и имели с ними дело по большей части ради решения практических вопросов, связанных с торговлей, религией или бюрократией, такие отношения также были частью социальной жизни замкнутого губернского мирка, и помещики имели общие с представителями других свободных сословий губернии интересы, потребности и тревоги.
Российское общество XIX века было разделено на несколько юридически оформленных сословий; на вершине иерархической лестницы находились император и его семья, за которыми следовали потомственное и личное дворянство, городские обыватели (включая «почетных граждан», купцов, мещан и ремесленников), неблагородные, но лично свободные люди (разночинцы), не принадлежащие ни к одному из основных сословий империи, и сельские обыватели (государственные и «дворцовые» крестьяне, а также крепостные помещичьи крестьяне). Кроме того, существовала категория инородцев, к которой относились евреи, а также жители южных, северных и восточных окраин империи
[92]. Чиновники разделялись на четырнадцать классов согласно Табели о рангах, введенной в 1721 году (классы от первого по восьмой в начале XIX века давали права потомственного дворянства, тогда как оставшиеся – лишь личного). Табель о рангах включала параллельную иерархию военных, гражданских и придворных чинов. Духовенство также имело свою иерархию: от патриарха до сельских священников, дьяков и различных церковных служек (например, пономарей).
