Андрей записал каждую из фамилий в женском или мужском роде, а иногда – во множественном числе. Поскольку собственную фамилию он привел во множественном числе, то, вероятно, женские имена в списке – это вдовы, незамужние женщины или женщины, чьи мужья жили отдельно, разойдясь с женами или находясь на государственной службе (то есть не те, кто управлял собственными отдельными поместьями или семейными имениями, проживая вместе с мужем, как обстояло дело с Натальей). 74 из 159 землевладельцев в списке – мужчины, 47 – женщины, фамилии 28 (включая Чихачёвых) приведены во множественном числе; в списке есть еще 10 фамилий иностранного происхождения, которые не изменяются по родам или числам. Эти данные подтверждают несколько гипотез относительно землевладения в России XIX века: 1) большинство деревень находилось в собственности нескольких лиц, не связанных узами родства; 2) многие землевладельцы по меньшей мере номинально проживали вдали от своих имений (хотя лишь немногие из них входили в число весьма состоятельных помещиков, которые жили очень далеко и могли так никогда и не видеть большую часть своих владений); значительную часть землевладельцев составляли женщины
[113]. То, что Андрей отдельно указывает мужские фамилии и фамилии во множественном числе, также показывает, что он признавал факт совместного владения супругов, возможно намекая, что многие жены, как и Наталья, не только владели, но и управляли собственностью.
Среди семей, чаще других упоминающихся в документах архива Чихачёвых, были соседи: Мария Петровна Измайлова, чья усадьба граничила с Берёзовиком и которая, по всей видимости, была вдовой, Кащеевы (семья с несколькими «барышнями», часто навещавшими холостяка Чернавина), Пожарские, Черепановы, Иконниковы (также жившие по соседству с Берёзовиком) и Култашевы, владевшие деревней Зимёнки в 6,5 версты от Дорожаево. Все эти люди были частыми гостями в Дорожаево. Иконниковы и Языковы – ближайшие друзья Чихачёвых, что отчасти объясняется их кровным родством через род Замыцких
[114]. Наследник рода – Николай Замыцкий – был холостяком, которого Андрей и Наталья всегда называли «брат», а их дети – «дядя». Его поместье Домнино также было расположено всего в нескольких верстах от Дорожаево в направлении противоположном Зимёнкам. Три его сестры вышли замуж за местных жителей (одна из них вошла в семью Иконниковых, вторая – Языковых)
[115]. У Иконниковых и Языковых были большие семьи, а их многочисленные дети стали товарищами Алексея и Александры Чихачёвых.
Исследование Николая Фролова позволяет составить детальное представление лишь о Култашевых из Зимёнок, причем мы получаем картину семейной жизни столь отличной от той, которую вели Чихачёвы, что сопоставление многое проясняет. Усадьба Култашевых, расположенная рядом с Дорожаево, к 1850 году имела две кирпичные церкви (одна из которых была построена на собранные Андреем деньги), а также организованной Андреем общественной библиотекой (основанной в 1854 году), располагавшейся в отдельном здании меж двух церквей. Фролов пишет, что в 1830‐х и 1840‐х годах два брата, Василий Михайлович и Иван Михайлович Култашевы, жили в Зимёнках со своими семьями – оба имени постоянно появляются в бумагах Чихачёвых. Жизнь предшествующего и последующего поколений семейства Култашевых была отмечена скандальными происшествиями. Михаил Васильевич Култашев (1747–1824), отец Василия и Ивана, в течение двух лет был уездным предводителем дворянства; именно он построил первую каменную церковь в деревне. Михаил не был женат, но имел пять детей от четырех дворовых женщин. Он признал всех пятерых, и они унаследовали его собственность, как произошло бы с детьми от законного брака, и получили дворянское звание. Василий и Иван были сыновьями женщины по имени Пелагея. У них были два сводных брата и сводная сестра, каждый со своей крепостной матерью, в документах названной лишь по имени
[116].
Иван Култашев (родился в 1798‐м, умер после 1847 года) женился на Анне Александровне Меркуловой, и в 1820 году у него родился сын Михаил Иванович (сверстник Алексея Чихачёва). Известно, что Михаил Иванович служил поручиком Белёвского пехотного полка, позже вышел в отставку, а женат был на Вере Аполлоновне. 25 декабря 1851 года он был убит на дуэли, обстоятельства которой нам неизвестны. Его противник, холостяк по имени Василий Евлампиевич Кашинцев (также родившийся в 1820 году и принадлежавший к хорошо известному в уезде семейству), был «смертельно ранен» и после продолжительной болезни скончался 8 апреля 1852 года. Дуэль не упоминается никем из Чихачёвых, а потому нет возможности узнать, как был воспринят скандал в семействе соседей
[117]. Но даже если происхождение дворянина от союза с крепостной женщиной и могло как-либо принизить его репутацию и статус в обществе, по крайней мере оно не оттолкнуло Чихачёвых от дружеских и искренних отношений с такими соседями, а Ивану Култашеву, по всей видимости, не помешало заключить достойный брак – если только именно этот брак и не стал причиной дуэли.
Уездная жизнь все же не избегала внимания со стороны центральных властей. Высшими в иерархии представителями государственной власти на местах были губернаторы. Чтобы успешно воплощать в жизнь циркуляры, которые они непрестанно получали в Санкт-Петербурге, им приходилось полагаться на выбранных на местах представителей («предводителей») дворянства. Большинство уважаемых провинциальных дворян в тот или иной момент занимало эту должность по меньшей мере на уровне уезда, а те, кто пользовался лучшей репутацией среди земляков, – на уровне губернии. Их избирали такие же дворяне, хотя для вступления в должность и требовалось одобрение губернатора. Отец Андрея был уездным предводителем дворянства, как и его опекун, дядя Иван Глебович Замыцкий. Среди других предводителей дворянства Владимирской губернии были члены семейств, связанных с Чихачёвыми родственными или дружескими узами
[118]. Сам Андрей, по-видимому, был домоседом и слишком увлечен своими учеными занятиями, чтобы активно заниматься политикой. Тем не менее он жадно следил за выборами в уезде и губернии и голосовал на них, а во время эпидемии холеры 1831 года служил в качестве временного смотрителя, назначенного Комитетом для предохранения от холеры
[119]. В письме Алексея, написанном весной 1861 года, отмечено, что родные его жены, Бошняки, успешно претендовали на правительственные посты: зять Алексея Николай Константинович – морской офицер и известный исследователь Дальнего Востока, сподвижник Г. И. Невельского – был представителем правительства в Костромском губернском крестьянском комитете, а тесть, Константин Бошняк – мировым посредником (эту должность занимали дворяне, которых правительство назначало, чтобы они способствовали осуществлению освобождения крестьян в 1861 году, улаживая поземельные отношения, выступая в роли местных судей и надзирая за крестьянскими общинами). Алексей лаконично замечает: «Ай-да Бошнячки, не мне чета!»
[120] Рогозины – семья, в которую, вступив в брак, вошла Александра, – были так же активны, хотя их представителям обычно удавалось достичь лишь поста уездного предводителя дворянства
[121].
