Я резко покраснела. Мои щеки пылали. Я накинулась на него.
О боги!
– Прости, – пробормотала я.
Он все еще не выпускал меня из своих объятий.
– Это ты меня прости. Гося, мы не должны. Я не хочу делать тебе больно, – мрачно заявил он. – Я тебе не подхожу.
– Это мне решать, кто мне подходит, а кто нет, – гордо ответила я, хватаясь за последнюю соломинку.
– Гося. – Я услышала в его голосе грусть. – Ты замечательная девушка. Я хочу, чтобы ты знала, если бы мы встретились при других обстоятельствах, я бы не колебался ни секунды.
Я отпустила его и оттолкнула от себя. Мне стало стыдно. Я обхватила себя руками, чтобы он не видел сквозь прозрачную воду мою грудь.
– Не понимаю. – Я покачала головой. – Что со мной не так?
– Ничего. Гося. С тобой все так. Ты замечательная девушка. Боги свидетели, последние ночи мне было трудно держать себя в руках рядом с тобой. Ты мне понравилась в первый же день нашей встречи. – Он положил руки мне на плечи и заглянул прямо в глаза. – Но в этом нет никакого смысла. Пойми.
Честно говоря, я не понимала, и мне было ужасно стыдно за случившееся.
– Извини. Не нужно было предлагать тебе искупаться. Не знаю, что на меня нашло. Думаю, это из-за нашего разговора. Я будто вернулся в прошлое.
– Но я ведь…
– Я не могу, – перебил он меня. – Услышь меня. Мне больше тысячи лет. Я устал. Я пережил всех своих жен, детей, внуков, правнуков и их потомков. За эти годы я неоднократно влюблялся. Это никогда не приносило ничего, кроме горя и печали.
– Но…
– Мы не можем быть вместе. Я собираюсь умереть. Я принял это решение сознательно и не хочу, чтобы ты страдала.
– Но я ведь не планирую выходить за тебя замуж, – фыркнула я. – Я хочу тебя. Здесь, сейчас. Ты не сделаешь мне больно.
– Мне нечего тебе предложить. – Он покачал головой и сделал шаг назад. – Гося, пойми. Это не имеет никакого смысла.
Для меня имеет. Я чувствовала себя отвергнутой и нежеланной.
– Подари мне себя. Сегодня. Будь моим, Дагоме.
Он снова притянул меня к себе, положил подбородок на макушку моей головы и заботливо обнял за плечи.
– Я не буду подвергать тебя опасности. Мы не можем быть вместе, пойми.
Подвергать опасности? «Какой?» – хотелось прокричать мне. Я чувствовала, что он не говорит мне всей правды.
– Мне ничего от тебя не нужно, – соврала я. – Разве ты не можешь просто быть Дагоме, ворожеем, а я – Госей, шептухой?
Мешко засмеялся. Он, как и я, знал, что ворожеев и шептух часто связывает нечто большее, чем просто обязанности. Наверное, неприязнь Бабы Яги к Мщую вызвана не только его нелюбовью к гигиене. Мне уже давно казалось, что между ними когда-то что-то было.
– Это ведь наш долг, поддерживать… хорошие отношения, – продолжала искушать его я.
К счастью, он не видел моего лица. Боги! Я пыталась соблазнить мужчину, да еще и монарха. Мне было очень, очень стыдно.
Он потянулся к моему подбородку и приподнял так, чтобы я посмотрела на него. Нежно поцеловал меня в губы. Этот поцелуй не был страстным. Он был нежным, сладким, полным чувств.
– Хотел бы я быть твоим Дагоме… Благодаря тебе я снова почувствовал себя живым, – признался он. – Десятки лет я не чувствовал себя так, как в последнее время. Спасибо.
– Ну… не за что.
– Не волнуйся. Я буду сильным за нас обоих.
Я скривилась, на что он рассмеялся.
– Я хочу, чтобы ты знала, что мне правда очень жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах.
– Я запомню, – мрачно пробормотала я.
– Пойдем домой, – предложил он. – Нам нужно выспаться.
Он за руку повел меня к берегу, но в какой-то момент отпустил мои пальцы:
– Я выйду первым, чтобы ты могла спокойно одеться.
Затем он практически выбежал на берег, схватил свою одежду и исчез на тропинке, ведущей к хижине. Ну, по крайней мере, напоследок мне открылся прекрасный вид на его шикарную задницу.
Я вышла на берег в чем мать родила и потянулась за футболкой и трусами, которые положила сверху. Встряхнула одежду, чтобы избавиться от насекомых, которые могли туда заползти.
О’кей. Я пыталась. Упрекать себя больше не в чем. Я влюбилась и попыталась бороться за свою любовь (или хотя бы за ее физическое воплощение). У меня не получилось. Впрочем, может, и не стоит беспокоиться? Меня ведь наверняка скоро хладнокровно убьют боги и их приспешники.
Я бы даже не успела насладиться этим пламенным романом…
Но мне все равно было стыдно. Я чувствовала, как горят щеки. Зря я так сглупила. Не знаю, из-за чего мне было больше неловко: из-за того, что я вначале набросилась на него, или как потом вешалась?
Дура! Я такая дура!
Погруженная в свои мысли, я была занята надеванием трусов и не обратила внимания на хлюпанье за спиной.
Тяжело вздохнув, я уставилась на кроны деревьев, между которыми чернота сменялась медленно розовеющим утром. Рассветало. Я закрыла глаза, ожидая, когда лучи солнца просочатся сквозь листву и упадут мне на лицо. Я очень устала и мечтала только о том, чтобы лечь на неудобную кровать и спокойно заснуть.
Хлюпанье становилось все громче, но все равно не вызывало моего беспокойства.
Отреагировала я только тогда, когда холодная, скользкая рука с очень длинными пальцами, оканчивающимися черными ногтями, схватила меня за икру.
Я пронзительно вскрикнула и обернулась.
На мелководье озера лежало изможденное, практически голое существо, в одной набедренной повязке из листьев аира, и тянулось по камням в мою сторону. У него была склизкая бледная кожа нездорового зеленоватого оттенка, сморщившаяся, словно слишком долго находилась в воде. Черные волосы, покрытые той же липкой субстанцией, плотно облегали череп.
Я дернула ногой, но его пальцы сжались еще сильнее. Черные ногти впились в кожу, пронзив ее в нескольких местах. Я снова закричала.
– Гося! – услышала я возглас Мешко.
Он бежал мне на помощь.
С громко бьющимся от страха сердцем я вгляделась в это жуткое чудовище. Утопец, потому что это существо, несомненно, был водяным демоном этого вида, сильно мне кого-то напоминал.
– Пан Дарек? – пролепетала я.
37
– СТОЙ! – закричала я, когда Мешко замахнулся топором, чтобы отрубить утопцу руку.
Мужчина замер с поднятым вверх оружием, а водяной демон громко зашипел и испуганно отшатнулся. Он быстро дополз до озера и сел на дно. Над поверхностью торчали его костлявые колени и деформированная грудь. Он закрыл лицо тощими дрожащими руками и начал всхлипывать, скривив серые губы. Я вздрогнула, увидев его желтые острые зубы. Существо закрыло глаза, словно это делало его невидимым.