— А вы деловой человек! — воскликнул антрепренер одобрительно. — Сразу по делу?
— Просто я только несколько часов как приехала и еще не устроилась, — объяснила свою «деловитость».
Если бы не это и проснувшийся голод, который чашкой кофе не утолить, я бы с радостью окунулась в царившую здесь атмосферу. Наверняка, как в любой творческой среде, здесь были подводные скалы, острые рифы и мутные воды, но я научилась так управлять своей «лодочкой», чтобы ее не било и не уносило ни одним из непонятных течений и не прибивало к ненужным мне берегам и отмелям.
— Простите старого болвана! Конечно, я должен был подумать об этом! Санек…
— Сейчас сделаем, Грегорий Матвеич! — отозвался бариста.
— Почему вы перестали заниматься дизайном интерьеров? — спросил антрепренер.
— Не перестала, но теперь это больше хобби.
Невольно посмотрела на еще одного участника беседы и встретила его заинтересованный взгляд. Виктор не принимал участия в разговоре, но явно не был третьим лишним. Пока он просто слушал. Видимо, еще не его выход на «сцену». Я чуть улыбнулась ему и заметила мелькнувшую в глазах улыбку, не тронувшую губы — серьезный парень, это тоже вызывало симпатию.
— Но у вас в портфолио есть несколько любопытных эскизов, я бы хотел обсудить с вами их позже, может быть, в Москве — там у нас с вами будет больше времени…
У Грегория зазвонил телефон. Он извинился и быстрым шагом вышел из зала. Но я не почувствовала себя оставленной без внимания — Виктор легко подхватил незавершенную тему:
— Меня тоже заинтересовали некоторые ваши наброски, что вы прислали по почте… — Он прервался, когда передо мной вдруг опустилось блюдо с жареными королевскими креветками с лимонным соусом и бокал белого вина. — За счет заведения… Надеюсь, у вас нет аллергии на морепродукты и вы не за рулем? — отвлекся парень.
— Нечего из этого, но…
— Грегорий ежемесячно вносит определенную сумму на счет труппы в этом баре… для некоторых работников тыла, — добавил, немного заменжевавшись. — Вы входите в их число, поэтому не стесняйтесь.
— Мне, правда, неудобно… но я хочу есть!
Я взялась за вилку решительно и первую креветку порвала просто с удовольствием маньяка.
— Наш человек! — улыбнулся Виктор и попросил бокал вина и для себя. — Катя… можно? — уточнил и, получив согласие отбросить формальности, продолжил: — Вам не скучно будет после столицы в нашем театре?
— Я тоже хотел бы это понять, — вернулся Грегорий. — Это был мой второй интерес, — улыбнулся он.
— У нас основной репертуар — это болты в томате
[19] и сопли с медом
[20], — не отпускал бразды ведущего беседу режиссер. — Никакого мейнстрима
[21] и, как мне показалось после вашего портфолио, вам будет скучновато шить простые костюмы.
— Но у вас и костюмер один, — парировала я. — И это я. А будь работа более сложной, я бы наверняка заняла место подмастерья. И это было бы скучно. К тому же вы, Виктор, как режиссер, не хуже меня знаете, что зазерниться
[22] можно и при мытье полов.
Мужчины, не сговариваясь, переглянулись и улыбнулись мне. И я поняла, что тест на профпригодность успешно пройден.
— Ну что ж, Виктор познакомит вас с труппой, а у меня, к сожалению, образовались дела.
Грегорий попрощался и ушел, а режиссер дал мне спокойно доесть и, предложив взять бокал с вином, повел в шумную компанию, занявшую несколько сдвинутых столиков…
* * *
Я засиделся с макетом до позднего вечера. Время вообще переставало существовать, когда брался за него. Для меня этот микрорайон оживал, стоило остаться одному и приступить к работе. Я слышал его голос: шелест покрышек по асфальту, детские крики на игровых площадках прилежащих к «Деловому городку» домов, стук колес по рельсам трамвайчиков, ворчание старушек на скамейках и обрывки разговоров в офисах и телепередач из окон квартир, даже ароматы кофе-брейков, семейных ужинов и детских блюд я ощущал на языке. И все это дополняла вечерняя или праздничная иллюминация, постепенно загоравшиеся по вечерам окна.
Одно такое горело дольше всего. Это было мое окно в башне «Лофт» — каждую я назвал одноименно со стилями дизайна интерьеров внутри. Мысленно я засиживался на работе за чертежами новых зданий, планировал бюджетный коттеджный район в стиле американской деревни и разрабатывал новые строительные материалы и смеси — более долговечные и надежные.
Я видел себя главным городским архитектором… для начала. Но мечтал построить город с нуля, с выбора места. Современный, технологичный, экологически чистый город будущего.
Когда закончил прокладывать трамвайные пути и подводить электричество к ним и дорожной разметке — пешеходные переходы у меня светились в 3D, перед машинами опускался непроницаемый световой занавес, а сигналы светофоров дублировались голограммой на нем — часы показывали почти час ночи. Я устроился за столом и достал свою уже сильно потрепанную тетрадь, куда еще со школы зарисовывал возникающие образы, вклеивал картинки из журналов, перечерчивал архитекторские проекты и записывал свои идеи. Они рождались из ничего — хватало проехать по дороге, и они оживали дополненной реальностью: там я бы переделал дорожную развязку, тут не хватало пешеходного перехода, этот светофор лишний, а чтобы подъехать к тому торговому центру, надо намотать до разворота лишние пять километров, хотя можно было вот тут просто сделать эстакаду или тоннель. А берег реки… и вот тот пляж…
В тетради осталось всего три странички. Я их уже озаглавил: «Главный архитектор Недвижинска. Мой офис». Сюда я хотел набросать дизайн-проект своего кабинета, но все время откладывал. Почему-то он навязчиво представлялся мне квартирой-офисом и был пропитан мужским одиночеством. И полгода женитьбы никак не меняли этот образ. Я не мог его сломать, как бы ни заставлял себя думать иначе. Упертое подсознание убеждало, что надо именно так: жилой блок с гостиной и комнатой отдыха — спальней — с большой ванной, и рабочая часть — кабинет с приемной и комнатой переговоров. И еще один блок — собственная мастерская, где я бы делал макеты будущих проектов. Я почему-то до сих пор глубоко внутри души мнил себя холостяком, стоял в воображении перед панорамным окном в кабинете и смотрел на город с тоской. Даже не на город, а гораздо дальше — туда, куда от меня, идиота, сбежала яркоглазая девчонка. На сердце, на самом его донышке, лежала тяжесть о того, что моя кретинская попытка разрушить ее брак три года назад и вернуть в себе влюбленного мальчишку, глухо провалилась. Я ждал три года… Идиот…
